Я.Жизнь

Вот тебе на! Неужели Гагарина действительно так зовут? Но сейчас не время и не место для таких вопросов, поэтому Лайк не решается спросить вслух, оставляет себе пометку на будущее.

Гагарин усаживается рядом с Лайком, кивает ему в знак приветствия и продолжает молчать. Для его общительной натуры это выглядит столь противоестественно, что в воздухе витает ощущение того, что планета начала вращаться в другую сторону.

Все так же не говоря ни слова, парень достает из-за пазухи плоскую металлическую коробочку и ставит ее на стол. Ужас узнавания пронзает Лайка – это кремакапсула, которая выдается после утилизации. Все, что осталось от Стрелки.

– Уже? – коротко спрашивает Алиса.

– А чего тянуть? – вопросом на вопрос отвечает Гагарин.

– Ты можешь мне не верить, но я тебе сочувствую.

Две пары шокированных глаз смотрят на Алису.

– Не надо так пялиться. Я знаю, что это такое – терять близких. Мои личные чувства к этой девушке не имеют в этот момент никакого значения.

– Спасибо, – лаконично отвечает Гагарин, и уголки его губ вздрагивают, собираясь приподняться в улыбке, но движение так и остается незаконченным.

– Ладно, перейдем к сути. Я запросила данные с вашего корабля, но ничего конкретного в видеопотоке не нашлось. Да-да, Лайк, ты предупреждал, что камеры были выключены. Но зато в данных обнаружился любопытный факт. По пути на Титан Странник солидно отклонился от курса, а потом вернулся в ручном режиме.

– Сбой автопилота, – угрюмо отзывается Гагарин, – мы поправили.

– И сбой этот сейчас стоит перед тобой в кремакапсуле?

Вот теперь Лайк узнает привычную Алису, которая считает, что «щадить чувства» – это что-то из рецепта пирога.

Оба хакера молчат. «Вот бараны» – читается на лице главы Я.Корпорации. Она продолжает:

– Ну хорошо, не хотите рассказывать – я сама. По пути туда Стрелка пыталась угнать корабль, но вы ее остановили. Так? – она выдерживает паузу, ожидая от них ответа, – Молчите? Ну, молчите. Значит, так и было. Вы знаете, почему она хотела удрать?

– Понятия не имеем, – тут же говорит Лайк, который уже сообразил, что молчанием они только подтверждают ее догадки.

– Хорошо, пусть будет на ее совести, наказания ей все равно уже не назначишь. Даже если я загружу ее заново, по закону я не смогу ее судить, потому что в последней копии перед вашим вылетом она еще не совершила этого преступления.

Лайк даже не знал о существовании такого закона. Интересно, сколько людей уже успели воспользоваться этой лазейкой? Совершил преступление, самоубился – и пожалуйста, подгружайся из сохранения, живи дальше с чистой совестью. «Ты мыслишь, как уголовник. Люди нового формата об этом, наверное, даже и не задумывались» – подсказывает ему прагматичная часть его разума.

– Ты сделала сохранения перед вылетом? – удивленно спрашивает Гагарин.

– Естественно. У меня были сомнения в том, что ваша миссия безопасна. Не могла же я вас просто на смерть послать.

Лайк замечает, что в глазах Гагарина разгорается огонь надежды. Неужели он задумал прямо под носом у Алисы загрузить убийцу ее дочери? Он, конечно, не знает точно, кем приходится Тея Алисе, зато видел, что происходило при реанимации. Чай, не дурак, тут и слепому ясно, что «железная леди» чуть с ума не сошла, чего из-за постороннего человека никогда не случилось бы.

Оба ее собеседника молчат, так что Алиса переходит к следующему вопросу:

– У Теи и Стрелки были конфликты?

– Нет, – отвечает Гагарин, – они разговаривали редко и только по делу. Да и делить им было нечего.

– Вы уверены?

– На сто процентов, – подхватывает Лайк, – Стрелка никогда в жизни не скрывала своих симпатий и антипатий. Если бы ей не нравилась Тея, все бы об этом знали, и она сама – в первую очередь.

– Да, этого у Светы было не отнять.

«Интересно, она специально назвала ее настоящее имя? И, если да, то зачем? Думает, что мы и так знаем? Или хотела бы, чтобы мы знали?» – размышляет Лайк, и остальные тоже молчат. Сложно строить конструктивный диалог после того, что случилось на корабле.

– Одного я не понимаю, – говорит Алиса, – Зачем она так искалечила девочку? Если та стояла у нее на пути, можно было оглушить, легко ранить, напугать. Стрелка никогда не создавала впечатление человека, который сможет порубить другого в капусту.

– Может, они боролись за нож? – высказывает предположение Лайк.

– Тогда почему на Стрелке всего один порез?

– Не знаю. Понятия не имею, что у них там могло произойти.

Он ненавидит признавать, что не владеет информацией. Их единственная надежда – дождаться, когда Тея будет стабильна, и спросить у нее.

Алиса задает следующий вопрос:

– Как вы их нашли?

– По чистой случайности. Гагарин увидел на камерах. Они включились уже после драки. Видимо, Стрелка выставляла заданный промежуток отключения.

Алиса недоверчиво склоняет голову набок, прищуривается.

– И как вам удалось стабилизировать Тею?

– Тоже спасибо Гагарину.

– Много лет назад я был полевым врачом, – поясняет «герой дня».

Алиса молчит некоторое время, а, когда начинает говорить, в ее голосе звучит возбуждение: