Я же бать, или Как найти мать

А еще я понял, что со мной точно что-то не так, потому что через пять минут я послал Вадима за Бдушкиной. Я действительно идиот. Чего мне от нее надо? Деньги? Так я их и так могу вернуть, сдались они мне как собаке пятая нога. Рассказ о матери Маши? Безусловно, да. Только брешет она не по-детски, не мог я общаться с той девушкой после того случая. Хотя я много кого отшивал, даже не рассматривая особо внешность. Мало ли сумасшедших, подходящих на улице. Так бы и рассуждал на кой черт мне эта ведьма, если бы не услышал звук открывающихся ворот. Тима первый подбежал к двери, когда та еще даже не открылась. А через несколько мгновений вошел Вадим. Не один, а с девушкой, на которую тут же налетел Тима и стал облизывать ей руки.

— Привел, Павел Александрович. Идти не хотела, но я был убедителен.

— Это кто?!

— Бдушкина. Или я вас не так понял?

— Это я не понял.

— Вадим, можете идти, Павел просто не признал меня без грима.

— Ну так я тоже сначала не сразу признал, но это она.

— Спасибо, Вадим, иди.

Вадик кивает и молча закрывает за собой дверь, а я так и сижу на диване как будто мягкое место приклеено к нему напрочь. Только активно доносящиеся звуки от Маши не дают мне окончательно войти в ступор. Передо мной стоит не ведьма, не экстрасенша, не ясновидящая и даже не всезнающая. Хотел бы я сказать, что это обычная девушка, только это не совсем так.

— Вы так соскучились по мне, Павел? Здравствуй, булочка, — улыбаясь произносит она. И если бы не ее голос и вправду бы не узнал Бдушкину.

Маша начинает активно тянуть руки к подходящей Татьяне. Та в свою очередь не заставила ее долго ждать. Быстрыми шагами подошла к нам и взяла Машу на руки.

— Какая ты сегодня няшечка, Машуня. Папа сам тебя одел?

— Если ты спрашиваешь ее, то она тебе вряд ли ответит.

Встаю с дивана и начинаю бегло осматривать Бдушкину. Хотя какая она к черту Бдушкина? Сейчас она самая что ни на есть Татьяна. Взгляд блуждает по ее телу и с каким-то странным для себя чувством осознаю, что ее фигура, некогда скрывающаяся за черными ведьмовскими нарядами, если не идеальна, то шикарна. А серое облегающее платье с рукавами три четверти это только подтверждает. Грудь как минимум тройка, филейная часть вообще отпад. А может это платье так ее украшает? Хотя нет, тряпка на ней точно ничего не может украсить. Невооруженным взглядом видно, что платье дешевое и простое. А волосы! Волосы-то не черные, а скорее каштановые. Длинные и красивые, не то что некогда висевшая на ней черная мочалка. Поднимаю взгляд на ее лицо, на котором помимо наглой улыбки еще и блуждают Машины руки. Моя малая активно тянется к ее губам. И в этом Машу я понимаю. Губы-то тоже настоящие, не накрашенные розовой липкой ерундой, а вполне себе ничего. И глаза без капли убогих голубых теней, угля на веках и мерзких метелок, не дающих мне покоя. Все в ней нормально. Хотя кого я обманываю, эта псевдоведьминская зараза очень даже красива. Глаза у этой особи действительно красивые, а может она и вправду ведьма, иначе не знаю, как объяснить то, что я хочу в них смотреть. Вот же парадокс, на ней нет косметики, а она красива. Я даже не могу найти изъяна в ее внешности. Сейчас она выглядит так, как и должна выглядеть девушка ее возраста. Черт, кажется, я неприлично долго ее рассматриваю.

— Павел, вы кормили ваше чудо?

— Значит так, — забираю у нее Машу к себе на руки. Почему-то меня выводит из себя реакция Маши на эту… ведьму. — Чтобы я больше не слышал в каждой фразе, произнесенной тобой «Павел».

— Поняла, Павел Александрович. Кажется, так вас назвал Вадим. Так можно?

— Нарываешься, Бдушкина.

— Хорошо, как мне вас называть? — тянет руки к Маше, продолжая с ней играть.

— Что за маскарад? — игнорирую ее вопрос. — Куда метелки подевала? И мочалку. Ту, которая на голове была? — обхожу Татьяну по кругу, словно рассматриваю музейный экспонат.

— Несчастный случай. Мы с моими сестрами ведьмами устраивали ритуал в полнолуние и прыгали через костер. Ну и сами понимаете…

— Что?

— Перепрыгнула неудачно. Подожгла случайно волосы, а там и на ресницы перешло. Пришлось быстро наколдовать новые волосяной покров на своем теле.

— Да. Точно ты. Кто бы еще нес такую славную ахинею. А боевой раскрас куда дела?

— Да как-то не подумала, что на людях сегодня еще окажусь, вот и смыла.

— Все у тебя так ладненько, Татьяна.

— Можно просто Таня.

— Итак, Таня, — поправляя на руках тянущуюся к Бдушкиной Машу, начинаю я. — У меня трубы горят, мне нужна срочно твоя помощь.

— Какого рода? — с сомнением спрашивает она.

— Ну как какого, все того же рода. Мне нужно найти мать.

— То есть вы вырвали меня глубоким вечером, чтобы найти Машину мать?

— Ну а для чего ж ты мне еще сдалась. Давай, начинай Бдушкина.

— Что за шум, вы слышали это? — наигранно пугается Таня, прикладывая руку к груди. — Может быть это домовой?

— Срамовой.

— У вас и такие в доме имеются?

— Замолкни и входи в свой астрал, пока ребенок не насрал.

— Чуете? — все с той же улыбкой произносит Таня. — Кажется, она уже это сделала. Идите мойте ей попу, а потом возвращайтесь ко мне.