Я жду тебя, любимый…

(В испуге глядит на ложку, затем бежит к окну.) Синьора, я вот этой ложкой заехала ему прямо по руке. Я его ранила, синьора. Что теперь делать?.. Продегустировать? Да вы что?! Продезинформировать?.. Ах, продезинфицировать!.. Да, конечно, продезинфицировать обязательно… А как же: есть, есть — мой муж следит, чтобы в доме все было. (Берет из плошки флакон с йодом и спешит к молодому человеку.) Сейчас, сейчас, не дергайся… Нет, не щиплет, это же детское средство — для детей… Бедный мой, как же я тебя покалечила! Ты уж прости меня, убийцу такую! А теперь уходи… Поцеловать? (Целует его руку.) В губки захотел? Обойдешься… Нет, цепочку снимать не стану… Да не пролезет туда моя голова, у меня же уши!!! Вот настырный! (Кое-как просовывает голову в щель.) А-а-а, пусти! Пусти! Ой, голова! Голова застряла! Толкай, толкай! Да не ртом толкай, дурак, а рукой! (С трудом вытаскивает голову из щели.) Ой-ой-ой, как больно! (Отходит на несколько шагов.)

Рука молодого человека неистово лупит по деревянной двери.

Ну, хватит!!!

Рука продолжает лупить.

Устроил, понимаешь, джазовый барабан в моем доме!

Молодой человек безуспешно пытается вытащить руку из щели.

Убирайся! Да что же это такое! Вот беда! (Бежит к окну.) Синьора, синьора! У него рука застряла в двери! Он тут состарится со своей рукой, а муж меня повесит! (В отчаянии.) Что же делать?.. Ах, точно — водой с мылом, как кольца снимают… (Кричит Извращенцу.) Пошел вон! (Соседке.) Я горячей водичкой, горячей лучше… (Хватает со стола тазик. В отчаянии кричит Извращенцу.) Извращенец! Лесбиян! (Лихорадочно кружит по комнате.) Так… На этого подонка с биноклем рявкнула, теперь горячей воды для молодого человека, теперь горячей каши для ребенка.

Раздаются звуки дудки.

Теперь деверя ублажить.

Звонит телефон.

Теперь еще эта телефонная сволочь прорезалась! (Подходит к телефону.) Але, скотина!!! (Изменяя тон: сначала думает, что это муж, затем холодно.) А, это ты, привет… Что? А кто это? Извините, я думала — это мой муж… Да, мужа нет дома, что передать?.. Да. Да… (Смеется.) Я вам так скажу: будьте здоровы и скатертью дорожка! Вы ошиблись номером. Здесь есть мужчина — мой муж — но детей от него рожаю только я!.. Как?.. Не только?.. Ваша дочь — тоже?! (В полном замешательстве.) Он мне ничего не говорил… Какой подлец! Сколько лет вашей дочери? Шестнадцать!.. Ну знаете: в шестнадцать лет нормальные дочери с чужими мужьями не шляются, а сидят дома, под замком! Мой муж меня, взрослую женщину, запирает на ключ, и вы свою дочку запирайте… Нахал! (Бросает трубку. Соседке.) Сказал, что я — шлюха! Его дочь забеременела от моего мужа, а я — шлюха!

Молодой человек стучит в дверь, стараясь привлечь внимание женщины.

Отстань! У меня в семье несчастье. Муж — беременный! (Заходит в кухню и тут же выходит, неся в одной руке — тазик, в другой — кашу для ребенка.) Иду, иду, малыш, кашу несу!.. Ай, горячо!.. Скорей, скорей, скорей!!! (Уходит в спальню, оттуда.) Не каша, а огонь… Сейчас остынет — будем кушать. А ты сиди спокойно, дурак, не хватай! У меня же каша горячая!!!

Раздается дикий вопль деверя.

Какой ужас! (Возвращается на сцену.) Синьоpa, что я натворила! Плеснула ему горячей кашей прямо в глаза!.. Нет, не ребенку, а деверю… Что делать?

Мчится в спальню и возвращается на сцену, толкая перед собой кресло-каталку, на которой восседает деверь, весь в бинтах и гипсе — похож на мумию. Это кукла. В руке у нее дудка-клаксон.