Я жду от вас ребёнка, босс!

И взглянула бы ещё раз. Но… нет. Вместо этого встаю с кровати, сажусь в кресло и обнимаю подвернувшуюся под руку подушку. И пока Тимур Русланович моется, хочу написать, что его дочь… проститутка! Так отец её сказал! Но поздно вспоминаю, что телефон разряжен. Надо бы его зарядить…

А пока я роняю его, когда вижу вальяжно и уверенно выходящего из ванной комнаты Бахрамова. В одном полотенце на бёдрах. С мокрыми волосами. По обнажённому телу стекают капельки прозрачной воды.

Как и в прошлый раз. Только там были плавки. Жутко обтягивающие всё…

Стоп. Очнись, Ась! Ну да, мужик симпатичный. Очень. Но надо прийти в себя. Его штаны в ванной остались. Ключи там.

Джекпот! Поняв это, стараюсь скрыть безумную улыбку.

– Будете спать там? – холодно спрашивает он, подходя к кровати, и поднимает длинными пальцами белую простыню. Даже это делает с хищной мужской грацией.

– Да, тут удобно, – киваю в ответ.

Нифига. Кровать – вот моя мечта. Но я молчу. Я – сильная и независимая. Полежу в кресле. Пока он не уснёт.

И мне везёт – разговор заканчивается. Жду, когда он засопит. И дожидаюсь! Через каких- то полчаса!

Встаю с кресла и прошмыгиваю мимо него в ванную. Хватаю штаны и залезаю в карман. Некрасиво. Но ещё более некрасиво спать с чужим мужчиной в одной кровати.

Чёрт! Где ключи?

Меня простреливает догадка, и я вздыхаю, разочарованно поджимая губы.

У него они. Где только прячет? Под полотенцем? И на чём он их держит? Вот старый…

Да ладно, не такой уж и старый. У нас всего… каких-то восемнадцать лет разницы, да. Беру себя в руки. Возвращаюсь в спальню, крепче сжимаю уже полюбившуюся мне подушку и нависаю над ним.

Блин, какой же он, падла, красивый. Урод…

Пристраиваюсь и репетирую, как лучше задушить его во сне. Держа подушку в правой или левой руке? Наверное, в левой.

Не-не. Надо другую позу принять.

Всё не решаюсь прикрыть его подушкой и задушить.

И зря. Потому что этот человек не жалеет меня.

Резко открывает глаза, отчего моё сердце падает далеко вниз. Достигнув ада, говорит чертям: «Привет» и возвращается обратно. А всё потому, что Тимур Русланович подаётся вперёд, обхватывает своими ладонями мои запястья и резко валит на кровать, вмиг нависая сверху.

Перестав дышать, смотрю в злые карие глаза, прожигающие во мне дыру.

Вспоминаю о подушке, пытаясь защититься от него. А нет подушки. Упала.

– Ты хотела меня придушить?

От этого голоса я покрываюсь мурашками, сглатываю и ничего не отвечаю.

Он на «ты» перешёл. Значит, точно злится. Вон молнии с тёмной тучей над головой так и нависают.

– Нет, – говорю честно. Подумывала только немного перекрыть ему кислород, чтобы сон прошёл. Но этого я не говорю. Необязательно ему знать.

Он прищуривается. А у меня от него колики в животе появляются.

– Значит, ты метила пристроиться в мою постель.

Мой рот от такой наглости приоткрывается, и я несколько секунд шлёпаю губами, не зная, что и сказать.

– Я? В Вашу постель? Вы меня за кого принимаете? Я Вас не хочу!

– Вы же проститутка.

– Я эскортница! – не выдерживаю.

– Странно…

Всё тело от его глаз и тона леденеет.

– А несколько часов назад Вы кричали, что не из эскорта.

Мои глаза становятся как блюдца. Огромные. И вот-вот лопнут от такой наглости.

– Знаете, что! – срываюсь наконец. – Вы вконец обнаглели! Унижаете меня, используете и не даёте уйти! Вы – эгоистичный узурпатор, которому плевать на всех. И вместо того, чтобы выслушать меня – кидаетесь такими неприятными словами! Да Вы хуже…

Я останавливаюсь, проглатывая слова.

– Хуже кого? – спрашивает он тихо. И яростно. Неудержимый гнев струится из этих слов.

– Вы – козёл, – произношу уверенно. Не знаю, с кем его сравнить. С Гитлером? Или Сталиным?

Он молча слушает, снова пугая меня этим. Внезапно привстаёт. Хватается за моё платье. Там, где грудь. Скользит по ней, задевая пальцами то, что не нужно. Сжимает ткань и дёргает, разрывая платье пополам.

А я не двигаюсь. Смотрю в его отстранённое лицо. Несмотря на то, что он сейчас видит мою обнажённую грудь. Вера сказала, что этот наряд нужно носить без лифа.

– Вы офигели? – нахожу в себе силы. – Вы что вытворяете?!

Мне резко становится страшно. От его действий. И бездушных слов, которые он произносит равнодушно:

– Играю козла. Хоть что-то же в Ваших словах должно быть правдой.

Я закипаю от такой наглости. И его действий, которые взрывают всё моё терпение.

– Извращенец! – кричу, вырвав свои руки из его хватки. Одной прикрываю обнажённую грудь, а второй замахиваюсь. Бурлящий гнев сам несёт мою ладонь к его щеке. Но цели не достигает.

Бахрамов перехватывает моё запястье и стискивает пальцами, вырывая из моего рта тихий писк.

– Больно!

– Вы отвратительно ведёте себя, Добровольская. На работе. Я буду вынужден сообщить Вашему начальству. Может, Вас уволят, и Вы приметесь за менее постыдное занятие – учёбу.

Не успев ответить, я чувствую, как мужчина отстраняется и рывком сдвигает меня вбок, отворачивая от себя. Ощущаю позади его шевеление и слышу голос, который похож на раскат гром.

– Спите, Добровольская.