Я, Завоеватель

В неожиданно наступившей тишине послышались тяжелые уверенные шаги. Показались Маркус и Дагнин. Они вышли в окружении остальных высокопоставленных полководцев, одетых в сверкающую военную форму. После второго удара вышли несколько могучих мужчин, одетых не более, чем молотобоец, бьющий по гонгу. Они шли попарно, каждый нес огромное опахало на длинном шесте, закрепленном на могучей груди.

Как только рабы подошли к краю подиума и разбились на несколько групп, показались шесть носильщиков. Они доставили паланкин, на котором возлежала Завоеватель Греции. На землю постелили ковер, и двое мужчин подали руку своей Госпоже. Она приняла их помощь и грациозно поднялась во весь рост, производя на окружающих сильно впечатление.

Габриель быстро прикрыла свой рот рукой. Она никогда ранее не видела Зену в таком свете. Зена - Завоеватель. Правитель Греции. Правитель Индии. Правитель Египта. Правитель Китая. Властелин Мира.

Она в изумлении тряхнула головой. В своем золотом китайском халате Зена выглядела восхитительно и непревзойденно. Зрелище, открывшееся глазам Габриель, являло собой огромный контраст между Зеной – абсолютным властителем мира и ее Зеной – женщиной, исходившей Грецию вдоль и поперек в кожаных доспехах и изношенных сапогах.

Женщиной, нуждающейся лишь в лошади, еде и оружии. И Габриель опять увидела в этих глазах то, что она уже видела прошлой ночью. В этих прекрасных глазах был страх, да, страх. Страх, что Геракл так и не появится и не повернет ее на путь добра. Но в этих глаза было и другое. И Габриель теперь точно знала что.

Страсть. Тяжелая. Яркая. Безжалостная. Даже спустя пять лет жадно требующая остатки сожженной души Зены. Остатки того, что еще слабым мерцающим огоньком светит и ночью, и днем, не зная перерыва.

- Ох, Зена, - шепот Габриель был не громче дыхания, - ты еще не отказалась от темной стороны. Ты отказалась от мира.

Пристальным взглядом Зена прожигала огромную толпу. Она прекрасно знала, какой эффект производит на всех и каждого, вне зависимости – воин это или мирный житель. Она уже давно с холодной проницательностью просчитала, что всех ее подданных связывает одно – страх.

Абсолютный страх перед ней. Она также знала, что этот страх может быть использован против нее во время восстания жителей, предводимых, например, верхушкой армии.

И единственный способ предотвратить подобную угрозу – дать почувствовать им, что есть страх более сильный, чем страх перед Завоевателем.

- Жители Коринфа, - начала она речь, доверяя своему глубокому мелодичному голосу самостоятельно пробираться сквозь толпу, - как я стою здесь перед вами, так Греция стоит на краю пропасти нового мирового порядка. И если вы радуетесь новым правам граждан Греции, дарованным вам, то, ждите прихода негодяя, чьим единственным желанием является отнять у вас эти права. Ваша свободная жизнь не оставляет его в покое, он хочет лишить вас свободы и превратить в рабов. – Она сделала паузу, подождав, пока затихнет последнее слово. - Я говорю о Римском Цезаре.

По толпе пронесся приглушенный шепот, быстро стихший, как только Зена подняла руки.

- Как вы собрались здесь под благословенным знаменем Греции, так и Цезарь собирает свою армию, свои галлеоны, готовые выдвинуться в поход на эту щедрую землю и сделать ее своей. Он придет не освободить, а поработить вас. Он идет не возвысить Грецию, а похоронить ее.

- Он – разрушитель.

В этот раз по толпе прошел более громкий ропот.

Зена позволила продлиться ему несколько мгновений, прежде чемпризвать к тишине.

- И сегодня я стою перед вами не как ваш Правитель. Я - Спаситель.

По площади пронеслась еще одна волна выкриков.

- Оглянитесь вокруг, жители Коринфа. Оглянитесь, и вы увидите тысячи смелых мужчин и женщин, внемлющих моему зову, готовых отдать свою кровь на защиту всех вас и нашей страны. Воины Греции, Китая, далеких земель Индии и Египта. Все они готовы сразиться с Римски Чудовищем.

Завоеватель молча рассматривала жителей, повернувшихся посмотреть на огромные армии, окружающие их. Они первый раз видели в них не тюремщиков, а освободителей. Она наблюдала, как многие из них позволили себе несмелые улыбки и поклоны в адрес солдат, стоящих с каменными, но гордыми от оказанного внимания лицами. Как только толпа повернулась обратно, Зена продолжила:

- И, с тех пор, как я первый раз взяла в руки меч, я продолжаю одно и то же дело – я поведу эту армию сохранить славу Греции.

И тут началось. Сначала одинокий голос с самого края толпы. Затем он распространился по всей толпе, проходя, как огромная волна, набирающая силу и скорость.

- Зе-на! Зе-на! Зе-на! Зе-на!

В центре скандирующей массы стояла оглушенная Габриель. Она из-за всех сил старалась не присоединиться к всеобщим крикам.

Обычно неразговорчивая женщина смогла только силой своих слов заставить целый народ забыть о собственных прегрешениях перед ним и повернуть гнев людей на противника, о котором они ранее не слышали, кто, как минимум, не совершил ни единого преступления ни против собственности, ни против личности.