Я выжгу в себе месть

Мрак расхохотался. От его смеха Василике стало не по себе. И не только ей – любопытные мавки спрятались в глубину древесных крон, лешачата разбежались. Даже духи Нави и те не смели приблизиться. Мрак отпугивал их. Нечеловеческое пламя отплясывало в его нутре, разливалось по коже странными узорами. Тело Мрака сотрясалось от злого хохота, и ничего хорошего в этом Василика не видела, хоть всадник Ночи и пытался казаться другом.

– Отдохнем, а после отвезу тебя назад. – Мрак пожал плечами и начал доставать из котомки, привязанной к седлу, угощение. Там нашлись яблоки, сливы и вино, отдающее смородиной и земляникой. Василика помимо воли облизнулась.

– Ешь и пей, – сказал Мрак. – В этом нет ничего дурного. Всем нужен отдых.

Будь что будет! Василика отхлебнула сладкого вина, затем еще и еще. Горячий и удивительно вкусный напиток, обжигая, побежал по телу. Она прижалась сильнее к холодному Мраку. Тот с удовольствием надкусил яблоко и слизал капли сока с руки. Шальные глаза смотрели на довольную Василику.

Одурманенная, она подняла взгляд на Мрака. Теперь смарагдовое пламя казалось ей не пугающим, а теплым. Огонь звал ее, всадник Ночи хотел, чтобы она была рядом. Разве это плохо? Почему бы и впрямь не остаться с Мраком? Кто вообще придумал, что молодицы всегда должны хранить себя, особенно ведьмы?

Василика потянулась к черному всаднику, чтобы поцеловаться. Страх заклокотал внутри, но и он казался ей таким будоражащим, что стало еще слаще. Душа запела. Мрак надкусил ей нижнюю губу до крови. Боль смешалась с каким-то новым ощущением. Закрутился вихрь из ягодного дурмана, собственной силы и колдовских огней. Василику трясло, как будто ее резали на тонкие полоски. Она выпила еще вина и уже не понимала толком, что происходило.

А потом раздался рев, дикий и пронзительный. Мрак предстал перед ней в своем истинном обличье. Черный, широкий, как дуб, без ног, с когтистыми лапами и огромной пастью. Он клацал зубами и пытался схватить ее, но что-то мешало: невесть откуда лезли ветви деревьев, еловые лапы застили глаза. Сама же Василика от страха забыла все заклинания и уже смирилась с погибелью. Вдруг навалилась чернота, и девица будто бы на птичьих крыльях улетела куда-то высоко-высоко.

Не стоило верить молодцу с лихими глазами, ой не стоило.

* * *

– Да чтоб он треснул тридцать три раза! – проворчала Ягиня.

– Не плюйся, – сказал Всполох, – особенно проклятьями.

Боль растекалась по телу. Василике казалось, будто вся она окаменела. Тепло печи не согревало. Страшно было открыть глаза. Ягиня наверняка накричит – и правильно сделает. Сколько раз повторяла ведьма, что не след ей гулять с незнакомцами, принимать из их рук подарки и еду.

Василика все сделала наоборот, за что и поплатилась. Мрак чудом не растоптал ее. Теперь она понимала, что вмешались лесные духи. Только благодаря им Василика лежала теперь на полатях и чувствовала, как возвращаются силы.

– О, очнулась красна девица, – недобро взглянула на нее Ягиня. – Не притворяйся, вижу, что не спишь!

Уж лучше бы померла. Страшно было представить, что теперь с ней сделает Костяная. Наверняка заставит работать с утра до ночи, чтобы не оставалось глупых девичьих мыслей в голове. Или отправит назад к Калине. Нет, Василика всю кожу до крови сотрет, но в купеческий дом не вернется.

– Простите, – прохрипела она. – Я… не должна была.

– Да чего уж там, – махнула рукой ведьма. – Тебе повезло, что Леший оказался рядом. А то лежать бы тебе мертвой.

О том, насколько сладким и дурманящим было вино, Василика не стала говорить. Ягиня ворчала, значит, уже не сильно гневалась. Любопытно, какое наказание она придумала? Василика была согласна на все, кроме возвращения в купеческий дом. Стыд охватил ее душу. Ведьма приютила, взялась обучать, просила лишь, чтобы не ходила с Навьими детьми, а она что? Непутевая девка. Не зря Калина ругалась. Видать, ума у Василики и впрямь было маловато.

Чувство вины сдавливало горло. Хотелось обернуться волком и убежать далеко-далеко, где никто не узнает, кто она такая и откуда взялась. В голове шумело, тело отзывалось болью. Жить не хотелось. Василика прикрыла глаза и отвернулась к стене. Дверь скрипнула – Ягиня вышла во двор.

– Не переживай, – послышался голос Всполоха. – Хозяйка не станет тебя прогонять.

– Откуда… – Василика закашлялась. – Откуда… знаешь?

– Тише, – сказал дух. – Просто знаю. Ты нужна ей. Отдыхай.

Всполох укатился в другую часть комнаты. На столе тлел огарок. За окном сияла луна, но темное время заканчивалось – вот-вот выглянет солнце и настанет утро. В дом снова постучит Светоч, попросит отдыха, а ведьма наверняка пожалуется ему на Мрака.

Но что мог сделать багряный всадник? Светоч и Мрак почти никогда не пересекались, хоть и знали все друг о друге. Богиня-Пряха не могла сплести их нити воедино, иначе порядок рухнет вместе с миром и тонкой Гранью.