Я вылечу твою собаку

Он противно елозил сверху и пытался раздвинуть мне ноги. Плевать на его бред, нужно выбраться из комнаты. Я огляделась в поисках чего-нибудь тяжелого и заметила на каминной полке медные часы в виде дебелой бабы с факелом.

— Какой же он негодяй! — Я подчинилась четвертому закону Ньютона, который гласит, что тело, прижатое к стене, не сопротивляется. — Что ты там про деньги говорил?

Ну вот, опять не оправдала его ожиданий — на лице читалось недоумение.

— А ты мне нравишься, — выдохнул Дуглас.

Он сунул язык мне в рот, и упёрся твердым промеж бедер. Я тщетно силилась отвернуть — Уилл умело удерживал меня одной рукой, а другой орудовал под платьем. Я улучила мгновение, когда он запутался в пуговицах своих штанов, и одним толчком сбросила мерзавца на пол.

— Ненавижу тебя! — взвизгнула я и вскочила с дивана.

До полки с заветным орудием оставался шаг, когда сильная оплеуха отбросила меня в сторону. Уилл перевернул меня на живот и уселся сверху.

— Все, сучка, допрыгалась! — тяжело дыша прорычал он, и острая боль пронзила мое бедро.

«Игла? Точно игла…» — мелькнула мысль.

Уилл ослабил хватку, и я вскинулась, чтобы позвать на помощь, но из горла вырвался жалкий стон. Сознание затуманилось, и действительность, кадр за кадром, потянулась на задворки памяти. И только картинка, где мы с Леоном стоим на крыше небоскреба в Лос-Анджелесе, еще долго кружила перед глазами. Потом голова налилась свинцом, и все погрузилось в глухую черноту.

Глава 7

Я лежала на кровати и в темноте едва различала свои руки. Страшнее нестерпимой жажды и ломоты в теле была неизвестность. Что это за место? Гостиница?

— Леон, — дрожащим голосом тихо позвала я.

Рядом послышалось шевеление. Я взвизгнула, но, пересилив страх, повернулась на звук. Воспоминания мерзкими пауками проникали в сознание. Уилл Дуглас?! Я дернулась — хотела зажать рот, но наши руки соединяла веревка. Похититель открыл глаза. Я притворилась спящей. Уилл склонился надо мной и замер не дыша. Наконец он вздохнул, провел кончиком языка по моим губам и лег. Едва сдерживая дрожь отвращения, я повернулась к Уиллу спиной. Он не возражал и обнял меня. Наши руки переплелись. Вскоре дыхание его стало ровным. Уснул.

Глаза привыкли к потемкам, и я осмотрелась. На фоне помпезных покоев родового гнезда Дугласов, бедная обстановка выглядела невзрачно. Комната прислуги, или меня перевезли в другой дом? Этот психопат говорил что-то об отъезде. Я разглядела окно, закрытое плотными жалюзи. Утро или ночь? Я аккуратно поднесла к глазам часы на свободной руке. Скорее, полночь, чем полдень. Получается, прошло больше суток? С пальца исчезло помолвочное кольцо… А что за бинт на локте? Мерзавец накачал меня снотворным или чем похуже через вену? Я беззвучно заплакала, уткнувшись носом в подушку. В голове все смешалось: плен, разлука с Леоном и проблемы сумасшедшей семейки. Уилл сильнее прижал меня к себе и сквозь дрему выругался. Я боролась с приступами паники, успокаивала себя как могла и вскоре уснула, несмотря на ноющую боль внизу живота.

От рывка за руку я проснулась и перевернулась на спину. Сквозь жалюзи пробивался солнечный свет. Уилл выжидающе уставился на меня. Уголки тонких губ дернулись вверх. Его черные волнистые волосы, до этого собранные в хвост, рассыпались по плечам. В миндалевидных карих глазах искрилась похоть. Дуглас прижал мои запястья к кровати и скривил тонкие губы в приветственной улыбке. Неужели кому-то нравятся такие мужчины?!

— Где мы? — хрипло прошептала я и не узнала свой голос.

— У меня в гостях.

— А точнее?

— А точнее… Добро пожаловать в Бразилию, малыш!

После этих слов Уилл всем телом обрушился на меня. Я сопротивлялась, стараясь не терять самообладания, но у перевёрнутой черепахи нет шансов сохранить достоинство.

Отвращение сменилось равнодушием и опустошенностью. Какая-то нелепая ошибка, сбой в программе. Вчера я любила и собиралась замуж, у меня были Леон, дом, работа. Сегодня нежданно-негаданно проснулась в другой стране, без документов, изнасилованная похитителем. И, что самое ужасное, никто не знает, где я.

Отдышавшись, Уилл потянул за связывающую нас веревку.

— Так и будешь таскать за собой, как свинью? — съязвила я.

— Пообещаешь быть умницей — отвяжу, — изогнул бровь тюремщик. — Заруби на носу: сбежать отсюда ты не сможешь.

— Уилл, — впервые я обратилась к Дугласу по имени, — давай поговорим. Ты же непохож на сумасшедшего. Но и твои действия нормальными не назовёшь. Все можно понять: бесчестие сестры, кровная месть, но я-то в чем виновата?

Уилл изучающе посмотрел на меня и развязал узлы.

— Ванна — по коридору направо. Я буду на первом этаже. Там и поговорим.

Уилл вышел. Меня бил озноб, но дышалось легче. Понемногу возвращалась вера в себя. Здесь есть ванная — уже, значит, не все потеряно! Хотелось скорее смыть грязь последней ночи. Хотя бы снаружи.