Я – выкидыш Станиславского

Неистовый темперамент рождает недомыслие. Унять надо неистовость… Нужна ясная голова, чтобы донести мысли автора, а не собственный пыл! «Пылающий режиссер – наказание Божие актера! Отнял у меня последние силы пылающий режиссер…»

* * *

Я не знаю системы актерской игры, не знаю теорий. Все проще! Есть талант или нет его. Научиться таланту невозможно, изучать систему вполне возможно и даже принято, м. б., потому мало хорошего в театре.

* * *

«Усвоить психологию импровизирующего актера – значит найти себя как художника». М. Чехов. Следую его заветам.

* * *

Научиться быть артистом нельзя. Можно развить свое дарование, научиться говорить, изъясняться, но потрясать – нет. Для этого надо родиться с природой актера.

* * *

…Получаю письма: «…помогите стать актером», отвечаю – Бог поможет.

* * *

Если бы я часто смотрела в глаза Джоконде, я бы сошла с ума: она обо мне все знает, а я о ней ничего.

* * *

…Чтобы получить признание – надо, даже необходимо, умереть.

Спутник Славы – Одиночество.

* * *

К смерти отношусь спокойно теперь, в старости. Страшно то, что попаду в чужие руки. Еще в театр поволокут мое тулово.

* * *

Кремлевская больница – кошмар со всеми удобствами.

* * *

Невоспитанность в зрелости говорит об отсутствии сердца.

* * *

Странно – абсолютно лишенная (тени) религиозной, я люблю до страсти религиозную музыку.

Гендель, Глюк, Бах!

…«Все должно стать единым, выйти из единого и возвратиться в единое». Гете.

Это для нас, для актеров – снова!

Кажется, теперь заделалась религиозной.

1976 г.

* * *

…Наверное, я чистая христианка. Прощаю не только врагов, но и друзей своих.

* * *

…Огорчить могу – обидеть никогда.

Обижаю разве что себя самое.

* * *

«Друга любить – себя не щадить». Я была такой.

* * *

«Перед великим умом склоняю голову, перед Великим сердцем – колени». Гете. И я с ним заодно. Раневская.

* * *

Многие получают награды не по способностям. А по потребности.

* * *

Когда у попрыгуньи болят ноги – она прыгает сидя.

* * *

…Все думаю о Пушкине. Пушкин – планета! Он где-то рядом. Я с ним не расстаюсь. Что бы я делала в этом мире без Пушкина…

* * *

…Он мне так близок, так дорог, так чувствую его муки, его любовь, его одиночество… Бедный, ведь он искал смерти – эти дуэли…

* * *

Я опять принимаю снотворное и думаю о Пушкине. Если бы я его встретила, я сказала бы ему, какой он замечательный, как мы все его помним, как я живу им всю свою долгую жизнь… Потом я засыпаю, и мне снится Пушкин! Он идет с тростью по Тверскому бульвару. Я бегу к нему, кричу. Он остановился, посмотрел, поклонился и сказал: «Оставь меня в покое, старая б… Как ты надоела мне со своей любовью».

* * *

Мучительная нежность к животным, жалость к ним, мучаюсь по ночам, к людям этого уже не осталось. Старух, стариков только и жалко никому не нужных.

* * *

У планеты климакс – весны не было, весной была осень, сейчас июнь – холодно, дождь, дождь.

* * *

Меня забавляет волнение людей по пустякам, сама была такой же дурой. Теперь перед финишем понимаю ясно, что все пустое. Нужна только доброта, сострадание.

* * *

Женщина в театре моет сортир. Прошу ее поработать у меня, убирать квартиру. Отвечает: «Не могу, люблю искусство».

* * *

Соседка, вдова моссоветовского начальника, меняла румынскую мебель на югославскую, югославскую на финскую, нервничала. Руководила грузчиками… И умерла в 50 лет на мебельном гарнитуре. Девчонка!

* * *

«Глупость – это род безумия». Это моя всегдашняя мысль в плохом переводе.

* * *

Бог мой, сколько же вокруг «безумцев»!

Летний дурак узнается тут же – с первого слова. Зимний дурак закутан во все теплое, обнаруживается не сразу. Я с этим часто сталкиваюсь.

* * *

Страшный радикулит. Старожилы не помнят, чтобы у человека так болела жопа.

* * *

…Чем я занимаюсь? Симулирую здоровье.

* * *

Паспорт человека – это его несчастье, ибо человеку всегда должно быть восемнадцать лет, а паспорт лишь напоминает, что ты не можешь жить, как восемнадцатилетний человек!

* * *

Старость – это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи. Уже все ушли, а я все живу. Бирман – и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела. А только начинаешь жить!

* * *

…Я обязана друзьям, которые оказывают мне честь своим посещением, и глубоко благодарна друзьям, которые лишают меня этой чести.

…У них у всех друзья такие же, как они сами, – контактные, дружат на почве покупок, почти живут в комиссионных лавках, ходят друг к другу в гости. Как завидую им, безмозглым!

* * *

Если бы на всей планете страдал хоть один человек, одно животное, – и тогда я была бы несчастной, как и теперь.

* * *

За что меня можно пожалеть? Для меня не существует чужое горе.

* * *