Я вычислил день своей смерти

— Выходит, прав был Виктор Гюго, когда писал, что «разум человека владеет тремя ключами, открывающими все: цифрой, буквой, нотой. Знать, думать, мечтать. Все в этом». Познание он связывал с цифрой. Гениальная догадка?

— Эту мысль еще в шестом веке до новой эры высказал мой любимый Пифагор. Но то, о чем он только догадывался, я в своей математической теории прогнозирования углубил, расширил и обосновал. Математику издавна и не напрасно считают вершиной всех наук. Она по праву заслуживает такого почтительного отношения…

Об истории

Здесь, пожалуй, самое время сделать небольшое отступление. Как можно получить новое знание о человеке, народе, человечестве, используя разработанные Афганом формулы математической философии? Ответа на этот вопрос я пока не знаю. Слишком уж не проста теория и незначительно время, в течение которого я беседовал с ее автором. Здесь, думается, как раз и проявляет себя то, что один западный философ более тридцати лет назад назвал «непостижимой эффективностью математики в естественных науках». Теперь, вероятно, можно распространить это высказывание и на науки о человеке и человечестве. Однако на вопрос «почему это так?» мы едва ли сможем ответить сегодня сколько-нибудь вразумительнее, чем Пифагор, которого Сидик считает своим предшественником.

Много ли мы знаем о Пифагоре? Твердо помним, что «Пифагоровы штаны на все стороны равны»? Дальше этого редко кто продвигается. А ведь теорема о том, что в треугольнике квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов — отнюдь не главное достижение математика. Самым мудрым на свете Пифагор почитал число и утверждал, что знание математики более всего приближает человека к богам. Ведь если есть в мире законы, которым повинуются все без исключения: и люди, и боги — то это в первую очередь законы математические.

Пифагор был, как известно, не только великим древнегреческим математиком, но и философом. Он любил повторять: «Я не учу мудрости, я исцеляю от невежества». О нем рассказывают удивительные истории. Однажды на морском берегу он встретил рыбаков, которые с надсадой тянули большой невод. Пифагор обрадовал их: «Улов составят 518 рыб». Так и оказалось…

Главной задачей человека Пифагор считал заботу о гармоничности тела и души. Только такой индивид может включиться в космический ритм, в симфонию вселенского единства. Высшей заповедью пифагорейской этики была «эвритмия»: верный ритм в пении, играх, танцах, речи, жестах, мыслях, поступках, в жизни и смерти. Он верил в таинственный характер чисел, в особенности числа 7. Во времена Пифагора был даже написан трактат об универсальном значении этого числа. (Сидик тоже считает семерку волшебным ключом в будущее). Главный тезис Пифагора — «все есть число», ибо оно, по его убеждению, правит миром, определяет порядок вещей и их отношения.

— Пифагор был прав! — убежденно говорит Сидик. — Он видел красоту и гармонию чисел. Однако идеи Пифагора были озарением, а математическая философия мира еще не развивалась. Он правильно утверждал, что все ситуации заранее запрограммированы. Но чтобы убедиться в этом, только математических знаний недостаточно. Я работаю на стыке нескольких наук: математики, истории, философии, психологии, политологии. Это и позволило добиться успеха. Вы ведь не станете отрицать, что каждое историческое событие имеет точную дату — год, месяц, день, локализовано в конкретной точке Земли? Проводя специальные вычисления, я анализировал и сравнивал события прошлого и настоящего. В результате выстроилась очень изящная логическая кривая, продолжив которую, можно прогнозировать события будущего.

— В этом и заключается взаимосвязь математики и истории?

— Не только… Если представить естественные и гуманитарные науки, как две пирамиды, то на вершине одной окажется математика, а на вершине другой — история. Эти две «вершинные» науки развиваются параллельно. Я хочу перекинуть между ними мост, — поясняет Сидик. — Ведь история — тоже точная наука. Если математика — язык природы, то история — язык общества. Я нашел в них общие фазы.

— Это хорошо, но как вы оцениваете мысль о том, что лживых историков следовало бы казнить, как фальшивомонетчиков?