Я выбираю смерть

После слабо освещенного коридора Лейст был ослеплен ярчайшими прожекторами. Под ногами что-то шуршало, и, проморгавшись, он с удивлением понял, что идет по желтому песку. Слой был невелик, а под ним чувствовался пластик. Зачем им понадобился песок на корабле?

— Теперь — древний Рим, — послышался голос Ирцарио. — Они заставляли рабов сражаться друг с другом на аренах, засыпанных песком. Могли натравить львов, или еще как-нибудь поразвлечься. Кажется, наши зеленоглазые друзья всерьез увлекаются древнейшей историей.

Внезапно крики смолкли. Лейст поднял голову и, наконец, осмотрелся. Арена представляла собой большой, не меньше двадцати метров в диаметре, круг, засыпанный песком. По периметру стояли люди в уже знакомой светло-серой форме. Концентрическими кругами стремились ввысь ряды скамей. В гигантском зале народу набилось битком, но воздух все равно казался свежим. Теперь, когда воцарилась тишина, можно было различить гудение системы очистки воздуха. Должно быть, работала на предельной мощности.

Взгляды всех устремлялись в одном направлении, и Лейст посмотрел туда. Возвышаясь над присутствующими, на балконе стояла принцесса Иджави. Такая же, какой ее запомнил Лейст. Такая же, какой была в его видении. Небольшой рост, кукольное личико, надменно поджатые губы и чуть вздернутый нос. Казалось бы, ничего особенного, но от нее исходила какая-то чудовищной силы аура, которая подчиняла тысячи собравшихся в зале узоргов. В принцессе чувствовалась сила, эротизм и жестокость. И еще примешивалось ощущение безумия.

Рядом с Иджави, чуть в тени, будто стесняясь своего здесь присутствия, стоял Винчу Хирт. На нем была не ряса и не прожженная куртка охранника. Советник оделся подобающе своему рангу — в белоснежную рубаху и черный фрак. В этой одежде он уже не производил впечатления того забавного толстячка, как раньше.

— Я рада приветствовать всех, кто собрался здесь сегодня, — раскатился по залу многократно усиленный неведомыми устройствами голос Иджави. — Сегодня мы празднуем великий день. Сегодня к нам вернулся Винчу Хирт — человек, без которого мы не могли начать войну против Гинопоса. Теперь, когда он с нами, у нас развязаны руки. Завтра мы нанесем первый удар, а может быть — и последний. Все ваши слезы будут отмщены.

Буря оваций поддержала принцессу. Только Ирцарио показал в сторону балкона средний палец.

— Сегодня мы с вами насладимся необычным зрелищем, — продолжала Иджави. — На этой арене вы видите двоих человек, каждый из которых убивал наших сородичей. Вы должны были слышать о каждом из них. Это — Виан Лейст…

Лейсту показалось, что в зале разорвалась бомба. Возмущенные вопли, выкрики, плевки. На арену летели подгнившие овощи и фрукты, но добросить до середины, где стоял Лейст, не смог никто.

— И Ирцарио, сын Аргеноя.

Теперь стало понятно, что Лейста еще сильно любили. Для того чтобы сдержать желающих линчевать Ирцарио, охранникам пришлось развернуться и нацелить автоматы в толпу. Но всех остановила Иджави — мановением руки. Каким-то образом все ощутили этот жест и опустились на свои места, ограничившись ропотом.

— Твой отец — Аргеной? — спросил Лейст и вздрогнул — его голос, так же, как и голос Иджави, прогремел на весь зал.

— Не волнуйся, я не буду ему жаловаться, если ты разобьешь мне нос, — подмигнул ему Ирцарио.

Иджави продолжала:

— Каждый из них достоин трижды быть казненным, но каждый из них, волей или неволей, поспособствовал нашему воссоединению с Винчу Хиртом. Он просил проявить снисхождение, и я решила прислушаться к своему советнику. Сегодня эти двое будут драться насмерть. Победитель получит жизнь, один из захваченных гинопосских кораблей и свободу лететь в любую сторону. Выдайте им оружие!

Под аплодисменты, крики и свист на арену вышел еще один не то солдат, не то охранник с серебряным подносом, на котором лежали два одинаковых кинжала. Лейст взял один, второй достался Ирцарио.

Когда человек с подносом уже почти сошел с арены, Ирцарио стремительным движением выбросил руку ему вслед, а в следующий миг тот, взмахнув руками, упал лицом вперед. Покатился по песку круглый поднос. Зароптала толпа. Из затылка человека торчала рукоять кинжала.

— Я просто проверил, как сбалансировано, — словно извиняясь, сказал Ирцарио.

К упавшему подбежали несколько человек. Кинжал вынули. С минуту продолжалась суета, потом послышался изумленный возглас:

— Он мертв!

— Само собой, — пожал плечами Ирцарио.

Стоящие вокруг арены охранники нацелили автоматы на него. Ирцарио улыбнулся.

— Да ладно вам! — воскликнул он. — Как я буду глядеть в глаза своим друзьям на том свете, если сдохну на «Ковчеге», не пришив ни одного зеленоглазого?

— Не стрелять! — распорядилась Иджави. — Бросьте кинжал ему обратно. И пусть уже прозвучит гонг!

Окровавленный кинжал полетел под ноги Ирцарио. Тот поднял его и сделал ложный выпад в сторону одного из охранников. Тот шарахнулся и упал с арены, споткнувшись о бортик.

— Хватит ломать комедию! — взвизгнула принцесса. — Начинайте драться!