Я введу вас в мир Поп...

АФС. Я считаю, что для артиста это колоссальный минус, хотя такое, конечно, бывает. И среди наших артистов тоже, особенно среди тех, кто очень плотно сидит под каким-то продюсером. И этот продюсер знает, или думает, что знает, что этот человек не в состоянии ответить на какие-то сложные вопросы. А вам вот просто кровь из носа надо сделать с этим артистом интервью. Ну это просто тяжелый случай. Вы должны быть готовы. Достаточно большое количество интересных артистов совершенно не интересны в общении. Пожалуйста, будьте к этому готовы. Вот вы хотите встретиться с артистом, думаете, что он очень интересный человек: он пишет ТАКИЕ песни, ТАК себя ведет на сцене. И вот вы с ним встречаетесь-таки и выясняете, что он просто ду-барь абсолютнейший, совершенно не образован. Это дикий облом для вас будет. И будьте готовы к такому облому. Вы встречаетесь не с философом, а с обычным, зачастую очень малообразованным пареньком или девчонкой. А если вас заранее просят прислать вопросы, то имейте в виду, что это, скорее всего, та самая ситуация – человек не умеет говорить. С ним будет тяжело. Но если вам уж очень нужно это интервью, то хотя бы вопросы придумайте настолько заковыристые, что даже если часть вопросов будет отметена, вторая будет не похожа на то, что обычно спрашивают. Но это все равно тяжелый случай.

АКТ. Спасибо. И прежде чем мы переведем стрелки на Бучч, мне хотелось бы пару вещей сказать. Которые и тебе, Александр, кстати, могут быть интересны. Во-первых, что касается Ника Кейва, поскольку я проводил с ним время во время этого его московского турне, могу тебе сообщить, что очень может быть, что причина не в том, что ты не смог его разговорить. Причина совсем в другом. Ты говоришь, что он был прямо с самолета – значит, он просто был нераскума-ренный. Это, конечно, очень тяжело. И я считаю, что во многом это сгубило его тур. Когда Кейв приезжал к нам в Москву и давал концерт в Горбушке, он очень плотно сидел на героине… Не знаю, были ли вы на этих концертах, но оба концерта проходили по абсолютно одинаковому сценарию. Первые полчаса просто гениально, можно было плакать, растекаться по полу, потом все хуже-хуже-хуже… В финале это было уже абсолютно жалкое зрелище, когда человеку уже совсем плохо.

А по поводу того, что артисты дураки… Тут надо понять это дело правильно. То, что артист дурак, ничего не говорит о его таланте или даже гении. Известно, что композитор Моцарт был не то чтобы даун, но недалеко ушел… Это был взрослый человек, но по умственному развитию он был ребенком, и при этом – абсолютный гений, небожитель… Или Джими Хендрикс – бесспорно лучший гитарист в истории рока, причем на два порядка лучше того, кто занимает второе место. Когда я писал о нем большую статью, году в 1975-м, я поднял массу материалов, в том числе большое количество его интервью. И я могу сказать, что Богдан Титомир по сравнению с Хендриксом – это просто Конфуций, Владимир Ильич Ленин и Альберт Эйнштейн вместе взятые! Абсолютно косноязычная, полубессмысленная болтовня, какой-то непонятный лепет. А может быть, это объясняется опять-таки тем, что он торчал двадцать четыре часа в сутки. И его ты бы тоже не разговорил. Талант артиста и его способность выступать в речевом жанре – вещи абсолютно не сопряженные.

Ну а теперь – Бучч. У Бучч история мне мало известная. Если Александра Ф. я отслеживал с самого начала карьеры, то карьера Бутч началась совершенно без моего участия, никогда ей не помогал, не продвигал, не раскручивал и интервью тоже никогда не брал. Я начну с банального вопроса, но для данной аудитории, я думаю, он имеет значение. Я уверен, что тысячу раз тебе этот вопрос уже задавали, но поскольку это альмаматерное заведение, скажи, пожалуйста: ты перестала быть журналистом потому, что тебе надоело быть журналистом, или потому, что почувствовала, что должна быть артистом?

БУЧЧ. Потому что моя журналистская деятельность пришлась на программу «Время» – это Первый канал. Я – телевизионный журналист, практически десять лет проработавший на разных каналах телевидения. Закат моей журналистской карьеры пришелся на прошлые президентские выборы. И мне стало абсолютно понятно, что надо уходить отсюда, потому что это – совсем не то, ради чего стоит жить. Разница между тем, что видишь, и тем, что надо говорить, стала слишком велика. И дальше были такие варианты: или перейти в непонятное мне тогда пространство, где люди говорят то, что они думают, чего, как мы знаем, не бывает. Либо перетечь куда-то наверх и определять внешнюю политику, что уже ближе к тому, чего хочется, либо уйти вовсе. Я выбрала третий вариант, и на этом моя журналистская карьера закончилась и началась артистическая. Потому что примерно то же самое, что причина – примерно то же самое и следствие. Я стала заниматься музыкой, потому что мне внезапно стало понятно, что если я сейчас этого не сделаю, то уже никогда не сделаю. Соответственно, одно закончилось – началось другое.