«Я встретил вас…»

С. 132. «Глядел я, стоя над Невой…» – 2 октября 1844 г. с парохода «Николай I», на котором Тютчев с семьей приплыл в Россию, был брошен якорь в гавани Кронштадта. И вот 21 ноября, по прошествии всего полутора месяцев, поэт уже тоскует по местам, «где солнце греет». Исаак-великан — Исаакиевский собор в Петербурге, названный в честь святого Исаака Далматского. Построен в 1818–1858 гг. по проекту архитектора А. А. Монферрана.

Колумб. – Поэт использует вариацию заключительных строк стихотворения Ф. Шиллера «Колумб»: «С гением природа в вечном союзе, – что один обещает, сдержит наверное другая».

С. 133. Море и утес. – Сочинено поэтом в год написания им статьи «Россия и Революция». В нем обыгрываются образы моря как символа революционного Запада и утеса – как символа самодержавной России. И. С. Аксаков подметил, что «относительно стремительности, силы, красивости стиха и богатства созвучий у Тютчева нет другого подобного стихотворения». (И. С. Аксаков. Биография Федора Ивановича Тютчева. М., 1886. С. 118.)

С. 134. «Еще томлюсь тоской желаний…» – Посвящено памяти первой жены поэта, Элеоноры Тютчевой, скончавшейся 28 августа/9 сентября 1838 г. в Турине, где и похоронена.

С. 135. «Неохотно и не смело…» – Написано по дороге из Москвы в Овстуг. Ранее имело заглавие «Гроза доро́гой».

С. 136. «Итак, опять увиделся я с вами…» – Написано по поводу встречи с Овстугом. В черновом варианте стихотворения вместо слов «места немилые» стоит «печальные». Как брат меньшой, умерший в пеленах… – Поэт, вероятно, вспоминает брата Василия, умершего младенцем в 1812 г., когда семья Тютчевых спасалась от французов на Ярославщине. Ах, и не в эту землю я сложил Всё, чем я жил и чем я дорожил! – воспоминания о погребенной в Италии первой жене.

С. 139. «Вновь твои я вижу очи…» – Киммерийской грустной ночи… – Автор намекает на «печальную область» Киммерию, упоминаемую в «Одиссее» Гомера. Край иной – Италия, которую поэт чаще всего упоминал в тоскливом настроении или при наступлении морозов в России. Стихотворение датируется 1849 г., но, вероятно, эту дату можно и еще конкретизировать. Осенью 1849 г. в Петербург на гастроли приехала известная итальянская певица Джулия Гризи (1811–1869). 19 октября того же года Эрн. Ф. Тютчева в письме к князю П. А. Вяземскому пишет «об Итальянской опере, которая в этом году достигла чрезвычайной поэтичности и большого артистического блеска». И далее она продолжала: «Вчера давали „Норму“, другой такой Нормы, как Гризи, нет… Я восхищена тем, как верно она передает муки ревности, терзающей душу страстную и решительную…» (Литературное наследство, т. 97, кн. вторая. М., 1989. С. 236). Муки ревности были близки жене поэта, так как у него в это время как раз начиналось увлечение юной Еленой Денисьевой. Сам же Тютчев, сидя на спектакле, вновь любовался прекрасными очами певицы-итальянки Джулии Гризи, которую он, скорее всего, слушал еще в Италии в 1838–1839 гг. Вот она-то, думается, и могла быть тем самым адресатом стихотворения.

С. 140. «Как он любил родные ели…» – Посвящено известному французскому поэту-романтику, Альфонсу Ламартину (1790–1869), стихи которого Тютчев читал еще студентом и перевел его элегию «L’isolement» («Одиночество»). Этот перевод имел успех и уже в 1822 г. был напечатан четыре раза в разных изданиях.

С. 141. Русской женщине. – Стихи впоследствии были приведены в статье Н. А. Добролюбова «Когда же придет настоящий день?» и охарактеризованы как «безнадежно-печальные, раздирающие душу предвещания поэта, так постоянно и беспощадно оправдывающиеся над самыми лучшими натурами в России» (Н. А. Добролюбов. Собр. соч. в 9 т. М., 1963. Т. 6. С. 137).

Наполеон. – Стихотворный цикл, складывавшийся на протяжении многих лет и ныне состоящий из трех стихотворений.

Первое: «Сын Революции…» дает характеристику Наполеону – отголосок того, что писал о нем Шатобриан: «Детище нашей революции, он поразительно похож на свою мать»; «рожденный главным образом для того, чтобы разрушать, Буонапарте несет зло в самом себе».

Второе: «Два демона ему служили…» Оно писалось под впечатлением высказанного в публицистических очерках Гейне «Французские дела», где в характеристиках автора Наполеон был «гением», «в голове которого гнездились орлы вдохновения, между тем как в сердце вились змеи расчета». (Г. Гейне. Собр. соч. Т. 5. М., 1958. С. 263–264.)