Я все снесу, милый

– Первые годы нет. Потом сама постучалась в дверь и попросилась остаться. Отец господина Юлиана был еще тем… тяжелым человеком. Но Вера нашла к нему подход. Смирила гордость ради того, чтобы быть рядом с сыном. Ее поселили в домике для гостей, но она в нем лишь ночевала. Все время проводила с сыном.

Больше говорить Зоя была не в состоянии. На ватных ногах поднялась и пробормотала:

– Я пойду. Отдохну. Спасибо за чай.

– Конечно-конечно, ступай.

Зоя кивнула и направилась к себе в спальню.

О чем она думала, когда раздевалась и принимала душ?

О многом.

О себе.

О Юлиане.

Об их будущем.

О предрассудках и вспыльчивости. О гордости.

Хотелось плакать. И сильно.

Дура! Дура! Дура!..

* * *

Ужинала Зоя в одиночестве.

Натис с ничего не выражающим лицом сообщила, что господин Юлиан отлучился. Ни «как поживаете?», ни «как отдохнули?» от управляющей не последовало. Да Зоя и не ждала сердечности от этой женщины. Странная она какая-то. Всегда замкнутая. Не улыбнется, не проявит никаких эмоций, кроме раздражения. Почему Юлиан ее держит?

После разговора с Алисией Зоя стала присматриваться к обслуживающему персоналу. Заметила, что в основном это приятные люди, готовые идти на контакт. Да, они строго придерживались субординации. Говорили сдержанно, строго по делу. Но глаза выдавали в них людей, довольных жизнью и работой.

Дан появился ближе к ночи.

– Как самочувствие?

Зоя вздрогнула от неожиданности. Она входила в комнату после ужина, который запихнула в себя едва ли не силой. Надо было поесть, потому и ела.

– Быстро тебя транспортировали.

– Не слышу энтузиазма в голосе.

– Дан, я что-то устала.

– Морально?

Зоя скривила губы.

– Будь ты человеком, цены бы тебе не было с твоей проницательностью.

– Если устала, ложись спать.

– А вдруг кошмары приснятся?

– Тогда ложись спать в комнате многоуважаемого мрасса.

– Ага. Он вернется непонятно откуда, а в его кровати сюрприз в виде меня. Весело будет!

Кстати, а почему он задерживается? Зоя вышла на балкон и вцепилась в перила. Всмотрелась в небо. Знакомого летомобиля нигде не было видно. Черт побери! Не успел с ней поругаться, как отправился искать утешения в объятиях другой, более покладистой девушки?

– У него накопилось много дел.

– Затейник, не оправдывай его. Ни к чему. Мне все равно, где он проводит вечера и ночи.

– Ага, и поэтому ты стоишь вся такая бледная.

– Устала. Говорю же.

– Ню-ню.

– Ехидна.

– Попрошу не обзываться!

Зоя грустно улыбнулась.

– Все-таки хорошо, что ты есть, Затейник.

– Неужели меня наконец-то оценили?

После жарких вечеров на Варгасе земная прохлада ощущалась особенно остро. А может, все дело в том, что рядом не было мужчины, готового обнять в любой момент?

– Не язви. Дан, правда, не надо…

– Что, совсем плохо?

– Плохо.

– А мириться не пробовала?

Вот этого говорить не стоило!

– Мириться? А в чем я, собственно, виновата? В том, что попросила объяснить, что к чему?

– Попросила или потребовала?

Зоя порывисто оттолкнулась от балконных перил и вернулась в комнату. Села на кровать и закрыла лицо руками.

– Не буду я мириться. И точка.

– Зря.

– И ты туда же, да, предатель?

– Я хочу, чтобы вы оба были счастливы. Знаешь ли, роботы тоже умеют сопереживать!

– Давай не будем об этом. Не хочу. Правда. Он что-то не пытается помириться.

– Он мрасс.

– Какое верное замечание! – с горечью воскликнула Зоя. – А я ширас. Вот и нашла коса на камень.

– Зря ты так.

– Ты уже говорил. Повторяешься.

– Тебе надо понять, что мрассы не привыкли прогибаться под кого-то. Они могут пойти на уступки, на компромисс, но с женщинами… Попробую кое-что тебе объяснить.

– И ты туда же… – Зоя вздохнула и обхватила плечи руками. – Давай, объясняй.

– Мрассы с младенчества знают, что мир крутится вокруг них. Даже не мир – миры. Что бы они ни пожелали, получат. Любой каприз. Любые привилегии. Когда ты растешь с пониманием того, что выше большинства окружающих, это не может не сказаться на твоем характере и поведении.

Зоя молча слушала. Не перебивала. Лишь кивнула, когда Затейник сделал паузу.

– Власть и богатство – неотъемлемые спутники жизни мрасса. Что я хотел сказать по поводу женщин? Наверняка и в твое время женщины тянулись к богатым и влиятельным мужчинам. Это само собой. У нас даже существуют институты, куда матери из небогатых семей отдают девочек на воспитание. Наверное, подобные заведения можно сравнить с пансионатами, существовавшими в России в девятнадцатом веке. Только сейчас в них обучают одному: как ублажить мрасса и приукрасить его жизнь. Как одеваться, как вести себя в обществе, как быть прекрасной собеседницей. За это девушки получают зарплату. Хорошую зарплату.

– Подожди! – На Зою точно ведро холодной воды вылили. Догадка, нелепая в своей правоте, пронзила девушку. – А у Юлиана были девушки из таких вот институтов?

– Конечно, были.

– А была такая высокая, с темной кожей и грацией хищницы? Девушка, которая напоминала пантеру?

– М-м-м… На ум приходит только Яна. Девушка, которая жила с многоуважаемым мрассом полтора года назад. И если моя информация верна, после него она стала содержанкой у мрасса Галански.

Зоя застонала и закрыла лицо руками.

– Зоя?