Я все равно вернусь

А кого ей вызывать? Был бы хоть один стюард, тогда другое дело. Хотя, зря она так строго. Экипаж оказался заботливым. Через полчаса их уже поили. Стюардессы толкали по проходу высокий и узкий ящик-тележку, а пассажиры взволнованно выбирали, что желает их душа. И вот в момент передачи бумажного стаканчика лимонада выявилась еще одна неприятность. Пока Лиза добросовестно и с явным вожделением смотрела на руки наливающих напитки стюардесс, сосед посередине тоже смотрел. Только на ее ноги. Лизу так и подмывало спросить, чем они ему понравились, упакованные в потертые джинсы и стиснутые в тесном пространстве между креслами? Разве можно в таких условиях рассмотреть красоту женских ног. Может быть, нужно было надеть вечернее платье? Или джинсы снять? Но это – явная крайность. Она не пойдет на поводу у мужчин, не проявляющих хоть какой-то выдумки для… А для чего собственно говоря? Может он просто товаровед. Изучает качество ткани. Она искоса посмотрела направо. Старательный взгляд среднего пассажира почти ползал от ее бедер до босоножек. И Лиза не выдержала. Она отвлеклась от лимонада и устроила ловушку.

В результате блуждающий взгляд мужчины с разбегу налетел на ее глаза. На что надеялась Лиза? Несколько часов полета не отрицали возможность знакомства. И если бы попавшийся мужчина, не такого уж и молодого возраста, просто улыбнулся, может поднял руки вверх и хотя бы формально признал, что он попался… Но вместо этого сосед густо и неприятно покраснел и трусливо спрятал глаза. В дальнейшем он продолжал исподтишка рассматривать ее ноги, но желание упрекнуть его в этом, посмеяться или познакомиться на время рейса, не появлялось.

Другое дело пассажир в проходе. Тот сразу заявил о готовности поговорить, обсудить проблемы и всегда предупредительно передавал Лизе стаканчики и салфетки. И называл при этом красавицей. А потом забирал мусор. Как хотелось Лизе в категорической форме поставить вопрос о пересадке. Но тут возникала еще одна проблема. Оказалось, что пассажир в проходе, по возрасту приближавшийся к очевидному дедушке, сильно держался за этот самый проход. Наверное, среднему пассажиру было бы без разницы, откуда рассматривать ее ноги, точнее, джинсы. И вот тут упрямство проявилось уже непосредственно со стороны Лизы. А что? С какой стати она улыбалась на регистрации мальчику за стойкой? Недаром же ей выделили место у иллюминатора. Правда, тот же мальчик предлагал в будущем проходить регистрацию онлайн самой. Они тогда так долго разговаривали, что речь в дальнейшем вполне могла пойти и о совершенно другой регистрации, но тут взбунтовалась бездушная очередь.

А ведь был шанс познакомиться. Он – вежливый и симпатичный, даже заботливый. Даже очень. Про нее вообще трудно сказать что-то плохое. Коммуникабельная, отзывчивая, способная. Это внутри. А внешне – настоящая красавица. Это не она так считает, а весь отдел и примыкающие к нему подразделения. Недаром многие молодые люди излишне часто приходят то уточнить что-то по работе, то поискать не потерянную ими бумагу, а то и просто посмотреть на нее и, вздыхая, удалиться. Один в прошлом году так засмотрелся, что врезался спиной прямо в зама по коммерции. Думали, будет скандал. Спасла сущность руководителя. Он уже проследил взгляд молодого человека. И результат – начальнику наступили на ногу, испачкали штанину, едва… А он смеялся. Короче, все остались при своих. А все она, брюнетка с голубыми глазками. Глазки – это папино слово, а еще учителей в школе.

А вот ее мама из принципа не называла ее красавицей. Потому что дочка получилась в папу, а мама всегда считала, что настоящая красавица должна быть красива своей душой. И это было для мамы главное. Как только кто-то упоминал красоту маминой дочки сразу следовало строгое:

– А эта красотуля полы уже помыла?

Или упоминалось что-то подобное. Вроде почищенной картошки и похода в магазин за растительным маслом. Могли быть и дополнения с уточнениями. Все-таки, несмотря на оставшуюся девичью скромность, в Лизе явно что-то есть. Правда, с точки зрения ее самой, сейчас происходило что-то не то. А все дело в том, что она банально и реально свободна. Кстати, как этот вольноотпущенный мерзавец по имени Саша смог так быстро развестись? Опять все по блату. Конечно, суд тут не требовался, но все равно. Можно было сказать. Ей теперь осталось только документы получить и штамп поставить. А что потом?

Наверное, с этим почти дедушкой можно было бы обсудить эти вопросы. Но вдруг он испугается? Это его домогается юная стерва? Но она же не такая. Он должен ее понять. Лиза повернулась в сторону соседа в проходе и тут же поймала глаза соседа посередине, взгляд которого буквально разлегся на ее коленях.

Да ну их, этих мужчин. Не хотят сесть как надо – вот и пусть остаются без общения с такой чудесной собеседницей. Лиза улыбнулась. Ну нет, она никому не дарила эту улыбку. Но ее поймал мужчина за проходом. О, вот, наконец-то, молодой. И улыбается. Смотрит в глаза и улыбается.