Я все помню

В тот день Шарлотта целый час рассказывала мне о встрече с Бобом. Принятое ею решение позвонить ему, вместо того, чтобы отправиться домой и побыть с сыном, ее очень беспокоило. Как и поведение в те моменты, когда они оставались наедине. Женщину тревожило и то, как она себя чувствовала, когда с ним расставалась.

Мы встретились на автостоянке между Фейрвью и Крэнстоном, на Седьмой автомагистрали. Там еще есть магазины «Хоум Депо» и «Костко». Вы ее знаете? Она просто огромная. Он сел ко мне в машину, и мы поехали на складской двор, где выдаются покупки. Собирались просто поговорить. Боб переоделся и, по-моему, был несколько шокирован тем, что я еще не дома и по-прежнему хожу в грязной одежде. Он спросил, как Дженни, и я обо всем ему рассказала. Он обхватил руками голову и принялся яростно тереть лоб…

Шарлотта показала, как именно это выглядело. В тот момент, добавила она, ей в голову пришла мысль, что Боб пытается избавиться от воспоминаний о событиях того дня, будто стирая ластиком пометку, сделанную чернильной ручкой. Кожа его покраснела.

Было поздно. После того, как она его выпроводила, Боб остановился у своего автосалона, чтобы переодеться. Ни одна живая душа не видела, как он вошел через служебный ход. По его признанию, он совершенно не знал, что делать с окровавленным костюмом – выбросить его, сжечь или попытаться отстирать. Его преследовала сумасшедшая мысль, что одежду кто-нибудь найдет и их поймают.

В груди моей поселилась страшная тревога. Как я уже говорила, на этот раз все было по-другому. Мы припарковались меж двух полуприцепов. Время близилось к половине одиннадцатого. На улице стемнело. Помню, что я не могла хорошо видеть его лица. Он все говорил на бытовые темы, о его одежде, о моей одежде и о том, что мне с ней делать. Предлагал способы отмыть ванную и настаивал, чтобы я туда больше не ходила. «Просто позвони в соответствующую службу. Скажи, что произошел несчастный случай, и дай им ключи. Существует целый ряд компаний, предоставляющих подобного рода услуги». И все такое прочее. Я чувствовала себя так, будто кто-то потянул за нитку, позволявшую мне не развалиться на куски, и теперь шов, стежок за стежком, стал расходиться у меня на глазах. Думаю, это самое точное описание того, что в тот момент со мной происходило.

Я спросил Шарлотту, что бы ей тогда хотелось от него услышать. Она посмотрела на небольшой тюльпан в горшке, стоявший на столе в углу. Я купил его в супермаркете, но так и не снял белую этикетку с ценой и описанием. «Тюльпан Монтре». Лично у меня никаких особых предпочтений не было, просто жена настояла, чтобы в кабинете стоял весенний цветок, а у них только этот сорт в продаже и был. Шарлотта смотрела на этикетку. Цветок был единственной вещью, которая могла показаться ей неуместной, и женщина сосредоточила на нем все свое внимание. Я, вполне естественно, сделал собственные выводы. И подумал, что этикетку надо оставить на горшке и дальше.

– Что вы желали от него услышать? Чего от него ждали?

Молчание. Задумчивость.

– Если бы у вас была возможность вернуться назад во времени и переписать всю сцену, каким бы вам хотелось видеть поведение Боба? Начните с самого начала – вот он садится в машину и…

Он смотрит на мое лицо, на одежду, на кровь. Но при этом не оглядывается нервно по сторонам, опасаясь, как бы нас кто-нибудь не заметил. Ему до этого нет никакого дела.

– Просто смотрит на вас и понимает, что вам нужно. Вам даже не надо ему ничего говорить. Итак, что же он делает?