Я все исправлю

— Я тоже здесь была, — ответила Мара, — до пяти лет. Наша зона чуть подальше. Пойдем, посмотрим?

— Пойдем! — девушки крадучись прошли вдоль ряда высоких пальм и оказались перед огороженном забором пятаке, в углу которого стоял небольшой бревенчатый барак. Здесь уже не было такой красоты и пять девочек возились на пыльной площадке под постоянными криками надзирательницы.

— Этих отправят отсюда в конце лета. — Мара вздохнула. — Не жить им в городе.

— По мне, так в ваших деревнях жить лучше. А скоро станет еще интереснее, — Стеша подмигнула подруге. — Пора возвращаться, наши парни волнуются.

Они тем же путем пришли обратно на парадром. Здесь все было по-прежнему, но когда девушки уже сели в капсулу, на соседней площадке приземлился парастек. Из него вышла женщина в золотом и сделала приветственный жест рукой, и направилась к девушкам. Стеша быстро захлопнула люк, но через стекло, увидела, как изменилась в лице золотая. Она метнулась обратно к своей капсуле и выхватила какое-то оружие. Что именно, Стеша рассмотреть не успела, потому что надавила на кнопку пуска, и в момент выстрела парастек растворился в воздухе.

То, что в пещере что-то произошло, Стеша поняла сразу. Магнитные пластины, удерживающие аппарат на площадке, были испорчены, и капсулу потащило несколько метров по грунту. Если бы не груз, поддерживающий равновесие, его могло бы совсем перевернуть.

Девушки выскочили из капсулы и бросились вглубь пещеры.

— Имос, Иван, — орали они.

Никто им не отвечал, да и не мог ответить. Везде были видны следы борьбы, вещи, сложенные в средней пещере, разбросаны, на камнях капли крови, а у входа в пыли лежали футболки, в которые были одеты ребята.

— Это я виновата, — завыла Мара. — Я не знала, что так получится. Ваня, прости. — Она сползла по стене на каменный пол и обхватила голову руками.

— В чем ты виновата? — трясла ее за плечи Стеша. — Чего ты не знала? Рассказывай! — она залепила впавшей в истерику девушке крепкую пощечину.

— Это я виновата, — повторила Мара. — Мне поручили выследить вас. Я не заблудилась в тайге, я ждала вашего прилета. Мне запретили пить воду для того, что бы вы мне поверили.

— Что ты получишь взамен? — скрипнула зубами Стеша.

— Они обещали взять меня в город, дать дом и рабов. Но я видела вас с Имосом в доме, в деревне. Мне стало так интересно, волнительно, а потом Иван, и я…, я передумала. Они ждали вас в городе, на парадроме бы вас схватили. Я предложила лететь на остров, но не знала, что они выследят нас тут. Они вернутся за тобой, Стеша.

— Почему ты не рассказала все утром?

— Мне было стыдно и… прости меня.

— Надо попробовать восстановить площадку и установить парастек. Времени нет.

Времени действительно не было. Имос и Иван в цепях, в окружении десяти рабов и нескольких оранжевых, шли по горной тропе в сторону озера. На их спинах красовались металлические пластины.

Шли молча. Они оба уже получили по удару через пластины за то, что пытались разговаривать. Бежать возможности не было: руки и ноги сковывали цепи, к тому же оранжевые были вооружены, что раньше за ними не замечалось. Видимо золотые не на шутку встревожились появлением странной женщины, да и неподчинение рабов произошло впервые.

Имос и Иван думали об одном и том же; как их нашли, что с девушками и как быстро казнят их самих. И если у младшего все мысли были о том, спаслись ли Стеша и Мара, то старший больше размышлял о первом пункте. Вспомнив все события вечера и сегодняшнего утра, он абсолютно уверился в том, что именно Мара, девушка из деревни, такая слабая, но такая умная, и только она, могла сдать их золотым. Вопрос, зачем она это сделала, скорее всего, для парней останется отрытым, но то, что Стеша была в опасности, сводило его с ума.

"Прошло уже больше двух часов, — думал Имос. — Если все хорошо, и девушки вернулись, то увидев наше исчезновение, кинуться в город. Там их схватят. Но и в пещере оставаться нельзя, эти стражницы очень поумнели, они вернутся. Лети домой, Стешенька, просто лети домой".

У озера сделали привал и всем рабам раздали по бутылке воды.

— Говорят, последнее время вы, холопы, не пьете воду, — похлопывая плеткой по руке, спросила она из оранжевых, встав напротив пленников, которым запретили присесть. — Наверно теперь вам больше по вкусу собственная моча. — Стражницы засмеялись.

— Хорошая шутка, — ответил Имос, расставил пошире ноги, зная что сейчас последует удар, закрыл глаза и гордо поднял голову. — Только мне теперь нравится кое-что другое, о чем вам, ядовитым фугу, даже не мечтать. — Он открыл глаза и с презрительной улыбкой, чуть прищурясь, смотрел в лицо надзирательнице. Иван встал рядом и повторил действия Имоса. Она замахнулась, было, плеткой, но взгляда их выдержать не смогла и отвернулась. Боль их настигла одновременно, пластины жгли спины, а мышцы скрутили судороги. Имос смог устоять на ногах, а Иван упал на колени, застонал, но медленно поднялся и уткнулся лицом в плечо друга.

Рабы, сидящие вокруг, с ужасом следили за происходящим. Понять, что творят эти преступники, они были не в состоянии.