Я вижу солнце

- Опять? Что я тебе сказал? - взвизгнул Кутубйдзе. - - Чем ты недоволен, дядя Венедикт? - прикинулся я овечкой.

- Ты еще спрашиваешь? Христом-богом вас прошу - снимите ваш кош и перенесите его куда-нибудь вниз по течению! Вот и все!

- А что нам там достанется?

- Да какое мне дело? Что достанется, то и жрите!

- Э-э-э, почему так грубо, дядя Венедикт? - обиделся Нодар.

- Грубо? Ты посмотри на этого головастика!

- Не оскорбляй человека, дядя Венедикт! Хватит ему своего горя! пожалел товарища Отия.

- А ты при чем?

- Как это при чем? Друг он мнв или кто?

- Оно и видно! Все вы одним миром мазаны!.. Ну-ка соберите ваши манатки и убирайтесь отсюда!

- Товарищ Венедикт! - начал официальным угоном Яго Антидзе.

- Какой я тебе товарищ, сопляк! - взорвался Венедикт.

- Да что ты в самом деле, река эта твоя, что ли? - спросил Нодар.

- А чья же? Тебя не было и в помине, когда я здесь ставил коши.

- Ну а теперь позволь нам! - попросил Нодар.

- Говорю вам: перенесите кош ниже или убирайтесь на тот берег!

- Послушай, дядя Венедикт, река не твоя и не наша, река принадлежит советской власти и рыба в реке - тоже! - объяснил я.

- Ты кого учишь, болван, что мое, а что государственное?!

- В Конституции сказано, что все мы в равной мере пользуемся правом на отдых и на охоту! - уточнил Нодар.

- Не учи меня, что сказано в Конституции! Я на своем веку знал много конституций! - огрызнулся Венедикт.

- При чем тут я? Так сказано в Конституции!

- Что, что там сказано? Чтобы Нодар Головастик и Сосойя-бездельник отнимали кусок хлеба у Венедикта Кутубидзе?

- Нет, не совсем так... Чтобы ели все, вот что сказано!

- Так, да? - сощурил глаза Венедикт.

- Так! - кивнул головой Нодар.

- Значит, так? - обратился Венедикт ко мне.

- Точно! - подтвердил я.

- А разве о том там не сказано, что подобные вам сорванцы обязаны иметь честь и совесть и уважать старших?

- Видно, не читал ты Конституцию... Там нет такого указания.

- Нет?

- Нет.

- Значит, нет?

- Нет, дядя Венедикт, чего нет - того нет!

- Значит, об этом не сказано, а о том, что вы должны жрать, а я глядеть вам в рот, об этом сказано?

- Рыбы хватит на всех, дядя Венедикт!

- Нет, ты ответь мне! Не сказано, да? - не отставал Венедикт.

- Нет! - заупрямился я.

- И это называется Конституцией?! - Не ожидая ответа, Венедикт выхватил из-за пояса топор и направился к нашему кошу.

- Что? Что он сказал о Конституции? - спросил вдруг Отия Каландадзе.

- А что? - обернулся Венедикт.

- Сосойя, как он сказал? "Что это за Конституция"?

Не так ли? А ты чего уши развесил? - напустился Отия на Яго. - А еще член комсомольского бюро!

- Что я такого сказал? - побледнел Венедикт.

- Он еще спрашивает! "Я знал много конституций!

Что это за Конституция!" Значит, наша Конституция тебе не нравится? голос Отии зазвучал угрожающе.

- Ты... Ты не болтай лишнего! Не говорил я этого! - струсил Венедикт.

- Как это не говорил? - повысил голос Отия. - Ого!

Пришел сюда, разорался: река, мол, моя, я с вами, мол, разделаюсь, то да се!.. Да ты, оказывается, самый настоящий частный собственник и вредный пережиток капитализма к тому же!

- Ты это про меня? Да... как ты... смеешь? - прошептал обескураженный вконец Венедикт.

- А что, не грозился разве? - подлил в огонь масло Яго. - Вместо того чтобы поддержать молодежь в трудное военное время, ты оскорбляешь нас, и не только нас, но и нашу Конституцию. Еще и запрещаешь ловить рыбу!

Да если хочешь знать, немецкие фашисты ничего худшего и не делают!

- Вы что, с ума посходили, ребята? - застонал Венедикт.

- Не знаю, как вы, а я этого дела так не оставлю! - Нодар стал одеваться.

- Ты куда? - воскликнул Венедикт. - Я знаю куда...

- Что ты знаешь?

- Да, дядя Венедикт, мы все любим тебя, но... простить оскорбления Конституции и проявления пережитков капитализма, извини, не можем. Вот так! - категорически заявил Отия и тоже потянулся к одежде.

- Да постойте, сукины дети! Не сводите меня с ума!

Ничего я такого не говорил!

- Это выяснится там! - произнес Нодар многозначительно.

- Где там?

- Увидишь...

- Вы что, сволочи, задумали? Бога у вас в душе нет!

Клевещете на меня! - обезумел Венедикт.

- Здесь нас четыре свидетеля. Устроят тебе очную ставку, что ты тогда запоешь? - сказал Яго.

- И совесть вам позволит сделать это, бессовестные?

- Позволит, да еще как! - ухмыльнулся Нодар.

- Из-за паршивой рыбы губите человека? - прослезился Венедикт. - И кто? Выросшие на моих глазах мальчишки! Нате! Подавитесь и рыбой, и кошем, и Супсой!

Жрите, авось лопнут ваши утробы!..

- А ты отстанешь от нас?

- Я-то отстану, но бог вас накажет!

- С богом договоримся мы сами, а ты оставь нас в покое!

- Поднимитесь хоть чуть выше, безбожники!

- Чуть выше поднимемся, так и быть! - пообещали мы.

- А я ничего такого не говорил, сукины вы дети, и прикусите ваши поганые языки!

- Опять ты за свое?

Венедикт долго укоризненно смотрел на нас, потом вскинул на плечо топор, плюнул и пошел своей дорогой.

Мы прыснули. Венедикт обернулся.

- И в кого только вы уродились, черти полосатые?

- Иди к нам, дядя Венедикт, угостим тебя хорошим табаком! - позвал я.