Я вижу, что ты думаешь и хочешь! Психологические приемы, необходимые каждой женщине

Нет, в самих по себе подобных вопросах нет ничего плохого, они вполне уместны на первом свидании. Все дело в том, как они заданы и соответствуют ли общей тематике разговора. К примеру, если бы мы обсуждали кулинарию, то вопрос о моих кулинарных способностях был бы вполне естественным и не вызвал бы никаких подозрений, особенно если бы был задан дружелюбным и непринужденным тоном. А когда тебя спрашивают как на экзамене… И, кажется, думают, какой же оценки ты заслуживаешь… Впрочем, он же преподаватель… «Не делаю преждевременных выводов», – напомнила я себе.

С трудом, но все же подошла к своему заготовленному вопросу:

– А вы могли бы изменить любимой женщине?

Пауза. Наблюдаю. Он как будто слегка напрягся. Глаза стали напряженными, немигающими. Смотрит на меня с недоумением, которое с трудом пытается скрыть.

– Вам не кажется, что мы недостаточно знакомы для обсуждения таких вопросов?

Так, получила? Ничего. Я же учусь. Экспериментирую, – напомнила я себе. И, не собираясь сдаваться, задала второй вопрос:

– А что бы вы посоветовали женщине, которой изменил любимый человек?

Кажется, он расслабился. Понял, что я не его экзаменую, а просто прошу совета.

Однако совет он мне не дал, а вместо этого ответил:

– Сложный вопрос. Вообще-то я не психолог. Вам бы лучше кого-то другого спросить.

Время свидания закончилось, и мы оба, кажется, поняли, что продолжения знакомства не будет.

Дмитрий

Когда я увидела третьего «претендента», направляющегося ко мне, мое сердце учащенно забилось: по всем признакам это был мужчина моей мечты. Именно такие мне всегда нравились. Высокий, спортивного телосложения брюнет с серыми глазами. Одет демократично – в джинсы и свитер – но дорого и со вкусом. В прежней моей жизни я, скорее всего, влюбилась бы в него с первого взгляда или даже тяжело и глубоко «запала», влипла по самые уши, чтобы уже не смотреть ни на кого другого и, естественно, не слишком-то вникать, где в его словах ложь, а где правда. Я бы кинулась в любовь как в омут головой, не думая о последствиях, в совсем недавнем еще моем прошлом – но не сейчас.

Скажу честно, мне нелегко было удержать голову на плечах, не позволить выбить себя из состояния стороннего наблюдателя, сохранить трезвый ум и объективный взгляд. Но я напомнила себе, для чего я здесь. Не для того, чтобы повторить прошлый опыт, а для того, чтобы получить новый и, избавившись от прежней слепоты, узнать что-то новое о мужчинах этого типа, который я всегда называла «мой тип мужчины».

Что же в нем такого уж «моего», близкого и родного?

– Дмитрий, – представился он приятным бархатистым голосом и галантно поцеловал мне руку, отчего я чуть было не начала таять как мороженое, но вовремя напомнила себе про «трезвую голову» и необходимость твердо стоять на ногах.

Он сразу же начал сыпать шутками, улыбаться, рассказывать анекдоты. Ни одного слова, казалось, он не может сказать всерьез, все с какими-то прибауточками. О роде занятий сказал как-то между делом и тоже шутя: «Так, бизнес, просто бизнес и ничего личного!»

Мне вообще-то всегда нравились остроумные мужчины, но на этот раз я решила не расслабляться, а исподволь беспристрастно наблюдать. И в какой-то момент мне показалось, что его шуточки не так уж обаятельны и не так уж уместны, а за внешней улыбчивостью и лукавой искоркой в глазах то и дело проскальзывает некая отчужденность и высокомерие.

Но вот он взглянул на меня таким обволакивающим взглядом, будто и в самом деле встретил ту единственную и неповторимую, которую искал всю жизнь… Я тут же напомнила себе, что, скорее всего, таким взглядом он смотрит на всех, ну или почти на всех из присутствующих здесь женщин.

И неожиданно заметила, что он ни на один мой вопрос не ответил прямо и конкретно – за его шуточками, иронией, остроумными фразами он сам становился каким-то неуловимым, было очень трудно понять, что это за человек на самом деле.

Наконец я решилась спросить (мы довольно быстро перешли на ты):

– А ты мог бы изменить любимой женщине?

Он заметно напрягся, взглянул на меня удивленно, потом удивление сменилось шутливой укоризной. Он погрозил мне пальцем и сказал:

– У-у, девушка, какие вопросы мы задаем. Хитрая девушка, ой, хитрая…

Он смеялся, грозя мне пальцем, и я по старой привычке чуть было не включилась в его игру, но, сдержав себя, не стала глупо хихикать и оправдываться, а просто молча, с улыбкой, смотрела на него.

Он на миг растерялся – я это заметила, но тут же собрался, накрыл своей ладонью мою руку, наклонился ко мне и, глядя в глаза с очень близкого расстояния, сказал вмиг посерьезневшим и даже задушевным тоном:

– Понимаешь, лапушка… Жизнь – сложная штука. В ней бывает всякое… Я вижу, что и у тебя все непросто.

Раньше я бы поверила и в эту задушевность, и в серьезность, и обращение «лапушка» восприняла бы как намек на особую интимность, возможную между нами… Теперь же эта «лапушка» показалась мне, мягко говоря, неуместной.

И в том, что он сказал, я услышала только одно: «Да, я изменял, изменяю и изменять буду».