Я вернусь через тысячу лет

Оппоненты-историки разбивали единственное позитивное предложение зачинщиков спора. Как можно забывать, что сведения, полученные наблюдателями на планете Рита, придут на Землю спустя века и поэтому во многом потеряют свою ценность? А судьба самих наблюдателей? Ведь, вернувшись на Землю, они безнадежно отстанут от жизни и сделаются здесь, в отличие от вернувшихся астронавтов, людьми бесполезными, страдающими от собственной неполноценности. Астронавты, астробиологи и астрофизики могут улететь снова, могут работать на близких, межпланетных трассах. Смелые, опытные люди, привыкшие к труду в космосе, всегда будут нужны, никогда не станут на Земле лишними. Но кому нужны, кому интересны историки, которые сами стали почти что ископаемыми?

Если же наблюдатели, отправив на Землю добытые сведения, сами останутся на Рите, то для них там должны быть построены поселки или города и созданы минимальные условия, которые необходимы современному человеку. А следовательно, вместе с наблюдателями надо посылать строителей, металлургов, энергетиков, аграрников и самых различных других специалистов. И, значит, в этом случае зачинщики спора пришли к тому же, что они так яростно отвергали.

...Все новые и новые группы людей вступали в дискуссию. Два крупнейших электронных центра – в Чикаго и в Кургане – были выделены Всемирным советом астронавтики для того, что-бы учитывать все высказанные в печати или в эфире мнения о судьбе далекой планеты.

Тут было все. Были слезы матерей, говоривших, что они растят детей не для исчезновения в “космической мясорубке”. Были спокойные, суровые слова седых отцов, вспоминавших, что и они в молодости уходили в неизвестность. Ведь без этого юность – не юность... Были горячие клятвы мальчиков и девочек, юношей и девушек, готовых хоть сейчас лететь на Риту и отдать свою жизнь за счастье ее диких племен.

Немало сторонников завоевало в этой дискуссии предложение компромиссное – вначале послать на Риту наблюдателей, затем обсудить на Земле их доклады и только после этого отправлять поселенцев. Однако количество нападок на этот вариант оказалось рекордным. Главный упрек был один – медлительность: “Человечество не может двести лет решать одну проблему!..” Почему-то Земля не любит медлительных и осторожных решений...

Прошли годы, пока электронные центры Кургана и Чикаго объявили миру результаты дискуссии. Они, в общем-то, не были неожиданными. Большинство человечества все-таки высказалось за помощь диким жителям Риты.

Тогда и было принято решение о строительстве корабля “Рита-1” (уже полностью спроектированного добровольцами) и об отборе молодых астронавтов для первого полета.

Мы не участвовали в той давней, самой широкой дискуссии в истории Земли. Однако нам отвечать перед Историей за судьбу целой планеты и ее народов.

А ведь мы еще мальчишки и девчонки. Мы очень немногое знаем и умеем. Наши ошибки, даже самые малые, могут стать великими кровавыми бедами для человечества Риты. Наши подвиги, даже самые скромные, могут ускорить его прогресс на целые века. От нас слишком многое будет зависеть. Даже чересчур многое. Потому что мы будем невероятно сильны на этой дикой планете.

Но большая сила требует и большой осторожности. Ибо неосторожная сила – бедствие. Даже если она и добра. Доброты у нас хватит. Вот хватит ли осторожности?

9. Фантастика и жизнь

Кончаются наши сто дней. Послезавтра начнем отогревать свою смену. Эти сто дней пролетели быстро, незаметно, как пролетает лето на Урале. В июне дождливо, холодно, и кажется, что лета еще нет, что оно где-то далеко впереди. В июле, в зной, кажется, что лето тягуче и бесконечно. Еще бездна теплых дней в запасе! А в октябре облетят листья, оглянешься и – будто всего день прожил. И впереди – на самом деле тягучая, бесконечная зима.

С нами ничего не случилось. Космос больше не говорил, механизмы работали исправно, мертвые космические корабли на пути не попадались. Короче, не было ни одного из тех захватывающих приключений, которые так здорово разрисовывала в своем фантастическом рассказе милая моя Бирута.

Коэма помогла ей. Бирута написала рассказ быстро. Вернее – записала. Я просмотрел эту запись – дух захватило. Я увидел то, что – кто знает? – и на самом деле могло бы случиться, если бы, проходя мимо радиомаяка, мы повернули корабль к звезде Б-132, а от нее – к шаровому скоплению.

Но, видимо, рано еще коэмам состязаться с книгами. Потому что Бирута, “уложив” рассказ в коробочку, все-таки записала его потом от руки. И очень долго черкала написанное. И затем дважды – терпеливо, медленно – перечитывала рассказ диктографу.

И, когда я прочитал вынутые из диктографа аккуратные листки, я увидел гораздо больше, чем тогда, когда сжимал в кулаке коэму с первой записью рассказа. По существу, я увидел на отпечатанных листках совсем другой рассказ – более полный, более умный, более интересный.

Теперь я мог быть совершенно спокоен – мои коробочки эмоциональной памяти не погубят литературу на Земле. Но помочь писателям, ускорить их труд – они, пожалуй, способны.