Я вернусь через тысячу лет

Вчера вечером передали по радио новую пленку Марата. Он сообщал, что после двух удачных “охот” на бычков ему стали доверять больше, и теперь он потихоньку подбивает старейшин племени обложить нас данью – из посуды и мяса – и прекратить войну. Старикам в племени ра эта идея вроде понравилась. А вот мне – не очень. Как-то противно чувствовать себя данником, хотя бы и понарошке. Как-то это унизительно. Можно все отдать – только на равных. Впрочем, Марату там виднее. Может, и будет толк от этой детской игры?

...Мы недолго выясняли отношения с Натом О'Лири. Он хотел у нас работать и мог работать. Это главное. Чего тут еще выяснять?

С пятым работником лаборатории я решил не спешить. Пятый должен быть специалистом – это уже ясно. Иначе у нас получится не киберлаборатория, а черт знает что. Только где его взять, этого пятого? Из большой бригады Заводского района? Из той, где Женька? Больше-то неоткуда.

Так и получилось – пятый появился оттуда. Точнее – не пятый, а пятая. Бойкая и остроумная, кудрявая и темнокожая Ружена Мусамба, родившаяся в Варшаве и выросшая на берегах Конго, пришла в нашу лабораторию уже тогда, когда нам дали помещение и когда мы втащили в это помещение первые ящики с деталями нашей собственной, лабораторной вычислительной машины.

Мы, отдыхая, сидели на этих ящиках, и Нат раскуривал короткую трубочку, когда по лестнице звонко процокали каблучки, и в дверях нашего большого, главного зала появилась точеная женская фигурка. Не в рабочем костюме – в коротком красном платье. Появилась – и застыла у входа.

Женщина оглядывала пустой, звонкий зал и нас в этом зале – оглядывала спокойно, деловито, совсем не робко. Не как гостья, а как новая хозяйка оглядывает предоставленную ей квартиру, из которой только что выехали другие жильцы.

Потом женщина медленно, неторопливо, по какой-то очень точно прочерченной прямой направилась к нам.

Мне сразу понравилось, что она прошла по такой точной прямой. Я давно уже заметил – кто прямо ходит по земле, тот прямо ходит и в жизни. А кто любит петлять – петляет везде.

Мы сидели молча, и в пустом зале размеренно, звонко, как падающие капли, цокали ее каблучки – цок, цок.

Женщина улыбнулась, поздоровалась, спросила:

– Вы и есть киберлаборатория?

Один за другим мы поднялись с ящиков, тоже заулыбались.

Грицько ответил:

– Мы и есть.

Ни он, ни я еще не знали, кто эта женщина. А Бруно и Нат знали, но молчали.

Впрочем, в тот момент я еще не думал, что они ее знают. Как-то вылетело из головы, что уж Нат-то должен тут знать всех, кроме тех, кто прилетел с нами.

– А кто из вас двоих Тарасов? – спросила женщина.

– Почему из двоих? – поинтересовался я. Женщина улыбнулась.

– Уж не думаете ли вы, что я не умею считать до четырех?

– Это Мусамба! – наконец представил ее Бруно – Ружена Мусамба. Наша лучшая программистка.

– Ты удивительно щедр на комплименты, Бруно, – поблагодарила его Ружена. И ласково осведомилась: – Может, ты обижен на меня?

– Вроде не за что.

– Вот и я удивляюсь. Я слегка поклонился:

– Тарасов.

– Мне сказали, что у вас в лаборатории еще нет программиста.

– Хотите попробовать?

– Вы не очень-то любезны. Особенно, если учесть вполне искренние комплименты Бруно.

– Что вы! Я верю ему, как богу! Поэтому и...

–...сразу ставите ограничения? – перебила меня Ружена. Я демонстративно поднял руки вверх.

– Пощадите, Ружена! Я уже понял, что такая женщина, как вы, может быть только лучшей программисткой. И никакой другой! Окажите нам честь!

Я показал на ящики. Больше негде было посадить ее.

– О! Это другой разговор. Вы делаете успехи, Тарасов! Даже быстрее, чем лучшая из машин, которых я обучала.

– Бруно, конечно, младенец перед вами – по щедрости комплиментов...

– Вас, кажется, зовут Александр? – поинтересовалась Ружена.

– Так точно.

– Сандро, – уточнил Бруно. – Мы зовем его просто Сандро.

– Меня это вполне устраивает, – Ружена улыбнулась. – Так вот, Сандро, можно ли считать законченной официальную часть нашей беседы?

Я пожал плечами.

– Наверное. Если вас всерьез интересует лаборатория...

– Излишнее уточнение. Иначе бы я к вам не пришла... А теперь чисто деловой вопрос – что я должна делать сейчас?

– Посидите с нами. Мы отдыхаем. С вами отдыхать будет веселее...

Она весело пришла к нам, она весело и работала. И позже, когда мы вымучивали своего “Первенца” – первого на Рите самостоятельного кибергеолога, когда у нас порой все спотыкалось и от отчаяния опускались руки – одна Ружена без устали шутила и не переставала что-то делать. И нам становилось стыдно за свою недолгую слабость, и мы тоже потихоньку начинали шутить и снова брались за работу.

Ружена действительно оказалась превосходной программисткой. Но даже если бы она была программисткой самой посредственной, она все равно стала бы незаменимой у нас уже только из-за одного своего характера.

Мы все любили Ружену. Уже через неделю мы просто не допускали мысли, что наша киберлаборатория могла бы существовать без Ружены Мусамбы. Это уже была бы не наша, это была бы чужая лаборатория.