Я верю

И вот, наконец, долгожданная ночь наступила. В доме включили огни, чтобы Семейство могло собраться, подсчитать выручку и подвести баланс доходов и убытков за этот день, а также выяснить, сколько истреблено растений и сколько разбито окон, поскольку почти не было дня, чтобы какой-нибудь сопливый маленький разбойник не швырнул кирпич в стекло оранжереи. В конечном счете, все дела сделаны, баланс подведен. Ночной сторож, вооруженный фонариком и персональным хронометром, строго по расписанию заглянул буквально во все уголки дома. Огни погасили, и сторож — один из нескольких — отправился в местную службу охраны.

Черно-белая Кошка прокралась в Большую Залу через приоткрытое окно и степенно подошла к Дедушке:

— Я только что поужинала, Дедушка, — сказала она, облизывая розовым язычком свой ротик. — Я не представляю, как ты можешь постоянно ходить и при этом ничего не есть, удовлетворяясь лишь тем, что твою цепь время от времени потянут за гирю. Ты ведь, наверное, голоден! Мы могли бы пойти с тобой, чтобы поохотиться на одну или двух птичек. А если хочешь, я могу поймать для тебя мышь.

Откуда-то из глубины Дедушкиного горла донесся смешок, но сам он при этом ничего не сказал. Просто время для этого еще не пришло. Всем известно, что часы никогда не начинают говорить прежде, чем наступит без четверти полночь, поскольку это преддверие колдовского часа, когда все вокруг приобретает волшебные свойства. В эту пору весь мир, кажется иным, и каждый, кто прежде, казалось бы, не умел говорить, обретает способность выражать свои мысли. Дедушка пока еще мог только думать и произносить свое обычное «тик-так, тик-так, тик-так».

А в той комнате, которая некогда служила местом уединения для очень знатной леди, Внучка мысленно возвращалась к событиям минувшего дня. Она считала, что сегодня ей очень повезло, поскольку она уцелела и не упала со своей подставки, когда двое каких-то подравшихся друг с другом хулиганов споткнулись о веревку и упали к ее, Внучкиным, ногам. К счастью, двое бдительных слуг скрутили этих двоих и бесцеремонно вывели за дверь, где передали их охранникам, которые, в свою очередь, схватили хулиганов и вышвырнули за пределы имения. Вспоминая об этом ужасном эпизоде, Внучка так задрожала от страха, что в ее горле раздался какой-то металлический скрежет. Тогда она стала думать о том, как ей было приятно, когда ранним утром к ней подошел молодой лакей, который помог ей совершить утренний туалет, затем накормил ее, подтянув вверх ее гири, а потом весьма и весьма деликатно выставил точное время, чтобы она могла играть мелодию и отбивать время абсолютно синхронно с Дедушкой.

Все было тихо, как бывает только в старинном доме. Часы все шли, повторяя свое монотонное «тик-так». Дорожные часы шептали «тики-так, тики-так, тики-так» и ждали, когда наступит без четверти двенадцать, чтобы рассказать об одном из своих приключений. А Черно-белая Кошка глядела на Дедушкины стрелки и смиренно вздыхала, понимая, что время еще не настало, — ведь невозможно заставить часы говорить, прежде чем за пятнадцать минут до полуночи. Черно-белая Кошка прошла через всю Залу и мягко вскочила на старый сундук. Она улеглась на его тканую обивку, вытянулась и заснула. Но не надолго. Птицы, которые, не переставая, скандалили за окном, то и дело будили ее, отчего Кошка подкралась к окну и стала мяукать на глупых птиц.

— Ах, если б я только могла открыть это окно, — разгневанно вскричала Кошка, — я преподнесла бы вам, несносные птицы, парочку уроков, от которых вам бы не поздоровилось!

Одна птица увидела в комнате черную кошку и с тревожным криком отлетела от окна.

Наконец Дедушка зазвенел музыкальными переливами и пробил половину двенадцатого часа ночи. Внучка сыграла мелодию и пробила то же время. Казалось, Дорожные Часы ускорили свой ход, повторяя «тики-так, тики-так, тики-так». А Кошка, приоткрыв один глаз, взглянула на Дедушкин циферблат, чтобы убедиться, что до двенадцати осталось всего полчаса.

— Тик-так, тик-так, тик-так, — твердили часы в унисон. И вдруг внутри у Дедушки послышался металлический скрежет, а затем раздался рокот — это цепь стала двигаться, опуская вниз гирю. Наступила без четверти полночь. Дедушка с удовольствием пропел перезвон. Четверть до полуночи — это примерно то время, когда кончается один цикл и начинается обратный цикл.

— А теперь, — подумал Дедушка, — настало время для РАЗГОВОРА!

— Дедушка, Дедушка! Чур, я буду говорить первой! — вскричала Черно-белая Кошка, которая при этом вскочила на все четыре лапы, прыгнула на пол и замерла перед длинным полированным корпусом Дедушки.

Луна за окном сияла несколько ярче, чем прежде, поскольку приближалось полнолуние, и эта ночь выдалась ясной. По небу не летели грозовые тучи, и не было ветра, от которого во дворе трещали бы ветви деревьев. Все было тихо, все было спокойно, и яркая луна заглядывала в дом.