Я - ведьма!

— Что-то у меня в глазах все плывет, — жалобно пискнула певица.

— Да не плывет у тебя ничего! — раздраженно буркнула ведьма. — Я тебе уже сто раз объясняла — это не просто фотографии. Это сигнализаторы! Незаменимая вещь для ведьмы с клиентурой. Ведь люди, которые приходят ко мне, чаще всего сами не знают, что именно им угрожает. Вы, реалисты, вообще ужасно плохо ориентируетесь в действительности, — презрительно фыркнула она.

— Иванна, — жалобно прервала ее певица, — я совсем запуталась. О чем ты?

— У каждого из них своя странная судьба, — снисходительно разъяснила колдунья. — Цветаева повесилась, Гумилева расстреляли, Айседора, как ты знаешь, была задушена собственным шарфом. И если кому-то из клиентов угрожает подобная смерть, они говорят мне…

— Как, они уже и говорят? О нет! — взвизгнула Могилева.

По ее коже неслись табуном колючие лапки страха.

— Ты права, — нежданно согласилась Иванна, — говорить я их так и не научила. Но они дают мне понять суть проблемы мимикой или жестом. И сейчас Булгаков и Айседора расстроены. Он, как никто другой, знает, сколь опасно писать демонические романы. А она…

— Она ж не писательница, а танцовщица! — напомнила Наташа.

— Дункан паникует из-за мужа — Есенина. Ты знаешь, что случилось с Есениным?

— Покончил жизнь самоубийством, — автоматом ответила певица. И ахнула, осознав параллель. — Я вспомнила, нам рассказывали в школе!..

Она вдруг вспомнила залитый солнцем класс и записку от Кольки Синькина «Давай встречаться!», переданную ей как раз в тот момент, когда их высушенная очкастая учительница литературы вещала, закатив глаза:

«Всего за месяц до смерти Сергей Есенин написал мистическую поэму «Черный человек», полную страха и отчаяния…»

Тогда эти слова прозвучали всуе, неспособные оцарапать ее жизнерадостное маленькое сердце. Но сейчас, пролетев сквозь время, догнали и вонзились в него отравленной стрелой.

Она вскинула глаза на полку камина и посмотрела на фотографии писателей и поэтов, с ужасом задавая себе вопрос — в какую опасную игру играли эти люди, преступившие запретную черту между реальным и потусторонним миром, давшим им власть и отнявшим взамен их жизни?

Чтобы их произведения были ВЕЧНО ЖИВЫМИ, они влили в них свою жизнь, силы и кровь — и умерли обессиленными и обескровленными…

Или творчество — это сделка с Дьяволом, который в момент исполнения договора забирает твою душу вместе с жизнью?

«Какое счастье, что я нормальная певица!» — суеверно подумала звезда.

Но неожиданно встрепенулась со свойственным ей рационализмом интуита, учуяв явную нестыковку.

— Нет, — выкрикнула она, разгоняя страх. — Не сходится! Ведь Мира только начала писать роман. Значит, ей рано было умирать. А она тем не менее чуть не отравилась, ее спасла лишь «скорая»…

— Ты попала в яблочко, — улыбнулась Иванна, выныривая из своих меланхолических мыслей. — А теперь иди спать. Мне нужно выгулять Рэтта.

— Ты бросаешь меня? — вскочила Наташа. — Здесь?!

Она в панике обвела глазами комнату Карамазовой. Сейчас, ночью, та больше не казалась ей бутафорскими декорациями спектакля — комната затаилась в ожидании, как огромный хищник, напряженно караулящий свою жертву у норы, — стала символом ее треснувшего мира, из всех щелей которого лез черный мрак: Черный человек Есенина, проклятие черных кораллов Вуду, неотвратимое пророчество Мириного рассказа…

— Успокойся. — Карамазова решительно водрузила на макушку черную шелковую шапочку. — Тебе нечего бояться. Ты ж не из тех актрис, кто мечтает умереть на сцене. Не так ли?

Могилева обиженно надулась в ответ.

Подруга лишь перефразировала ее собственные слова. Но почему-то в устах ведьмы они показались ей ужасно оскорбительными.

* * *

Ночью Наташе приснился сон.

Вначале он почудился радостным и оптимистичным. Наталья Могилева выходит на сцену дворца «Украина». Она закрывает сборный концерт. На ней невероятно дорогое платье от Сваровски, расшитое блестящими камнями. Публика принимает ее на «ура».

Певица сегодня в прекрасной форме. Ее бурнокипящая энергия покрывает весь зал.

— Я так понимаю, лучший ваш подарочек — это я! — делая шутливый реверанс, говорит она свою любимую репризу.

Аплодисменты не стихают десять минут. После первой же песни поклонники заваливают ее цветами. Они словно посходили с ума.

— А сейчас вы будете петь со мной! А еще лучше, вместо меня. Вы ж знаете, вершина счастья артиста, когда ему, выходя на сцену, даже петь не надо — все песни за него поют зрители, — заявляет она и протягивает в зал микрофон.

Люди хором поют ее хиты, слова которых знают наизусть. Пять положенных песен уже исполнено, но сидящие в зале не хотят ее отпускать.

— Бис! Бис! Бис! — скандируют они хором.

Она поет новую песню. Аплодисменты напоминают взрыв.

— Еще! Еще! «Весну»! «Месяц»! «Только я»!