Я вас поглажу мягкой лапой

Четвертый час ко мне один и тот же лезет вирус,
Но я крутой, стихи пишу, воткнув перо в папирус,
Чу! Колокол звенит, зовет меня к святой обедне,
Возьму и вирус погулять в моей большой деревне.

Отец Сысой, монах босой, в деревне нашей вырос,
Он Богу сын, все глюки знает, видит каждый вирус,
Мы выпьем с ним по чарочке церковного вина,
И вниз мы плюнем пару раз из форточки окна.

Вопрос не в том, босой Сысой или не босой,
Зато он любит девушек босых с огромною косой,
И вирусы он квасит в бочке старой и большой,
Они ему виагрой служат. В доброте душевной

Сысой поэтому живет всё время холостой,
Просясь к крестьянам, так, на месяц на постой,
И много деток в той деревне с белой головой,
И на лицо один портрет, как праведник Сысой.

Босому и в рясе легко и удобно,
Нужды нет возиться с обувкой, с бельём,
Все люди считают – отец преподобный,
А он уж готовый и с длинным ружьём.

Мы дети ноябрьской смуты

Мы дети ноябрьской смуты,
За нами была только кровь,
В мозгах у нас были путы,
Лачуги – отцовский наш кров.

Страна за колючим забором
И в мире все наши враги,
Гармошки поют с перебором
И топают в такт сапоги.

Нас порознь колотит и слабый,
В отместку мы лупим своих,
Пропили российскую славу
И к миру совсем мы глухи.

Сейчас мы живем за границей,
Продукты, машины, шмутье
Летят к нам за деньги сторицей,
В сознанье живет бытие.

Но что-то у нас не в порядке,
Нас партия вновь повела
Детишек рожать без оглядки,
Пока есть деньжата, пока.

Ленин и Печник