Я вас люблю

– Пока нет Шаляпина, – сказал товарищ Блюмкин, – давайте-ка мы приступим к нашим делам. А то еще один гений приедет, и к черту тогда разговор! Тогда уж и я запою… Налить вам ликерчику, Дина Иванна?

Дина кивнула.

– А дело такое, – продолжал Блюмкин, потягивая ликерчик. – Нужно будет вам, Дина Ивановна, забыть на время ваши сценические успехи и составить товарищу Барченко компанию. Поедете с ним на Тибет.

Ей стало страшно от силы того счастья, которое охватило ее.

– Дине Ивановне лучше остаться в Москве и заниматься своим делом, – резко сказал Барченко. – Она не знает нужных для этой экспедиции языков и не имеет необходимых навыков. Мне требуются квалифицированные помощники!

– Ну, я думаю, что недельки за две вы ее достаточно квалифицируете! – так же резко оборвал его Блюмкин. – А что касается языков, так и я ведь поеду. А я восточные языки знаю. Дина Ивановна нам не в качестве переводчика пригодится.

– В каком же она качестве нам, – делая ударение на «нам», спросил Барченко, – пригодится в этой экспедиции?

– А то вы не догадались, профессор? – прищурился Блюмкин. – И тут уж вам Дину Иванну никто не заменит!

– Слушайте, вы! – Барченко перегнулся через стол. Чашка задрожала в его руке, и половина ее выплеснулась на скатерть. – Я вам не позволю!

– А вы что-то осмелели, товарищ Барченко, – видимо, сдерживаясь, но с глазами, сузившимися и налившимися кровью, выдохнул Блюмкин. – Что это вы вскочили, как конек-горбунок? Забыли, что вы еле держитесь, а? Ведь нам заменить вас… – Он замолчал, шумно дыша сквозь стиснутые зубы. – И вы это знаете!

– Я знаю, – ответил Барченко.

Дина посмотрела в сторону Мясоедова и увидела, что он отложил еду и прислушивается.

– Ну а если знаете, – уже спокойнее спросил Блюмкин, – чего на рожон-то полезли? Поедете с женщиной, вам только лучше.

– Дина Ивановна Форгерер – не моя женщина, она замужем и должна жить там, где живет ее муж.

Дина Ивановна Форгерер сидела неподвижно, опустив глаза и прижав руку к горлу.

– Водички со льдом? – подскочил лысый официант.

Она покачала головой.

– Оставьте, профессор! – скривился товарищ Блюмкин. – А то мы не знаем… А то мы не следили за вами и вашим родственником и не знаем, какими вы там делами занимались… Оккультисты! А сколько девочек вам помогали? Хотите, я вам расскажу, какие именно гипнотические приемы вы применяли? И Дина Ивановна не исключение!

Лицо Барченко сделалось страшным. Он открыл рот и несколько секунд хватал воздух этим широко раскрытым, огромным и дрожащим ртом.

– Да хватит вам, здесь не театр! – махнул рукой Блюмкин.

– Отпустите меня, – пробормотал Барченко.

– Я оставляю вас вдвоем, товарищи. – Блюмкин встал. – За ужин заплачено. Экспедиция намечена на конец июля. Все инструкции, товарищ Барченко, вы получите прямо в кабинете товарища Дзержинского. Приятных сновидений!

– Не уходи-и! Побудь со мно-о-о-ю-у! Я так давно тебя люблю-у-у! – страстно и умоляюще пела грузинская девочка в длинном платье. – Тебя я лаской огнево-о-ою и утолю, и опьяню-у-у…

– Вам нужно немедленно, – сказал Барченко Дине Ивановне Форгерер, – вам нужно немедленно вернуться домой.

Она оторвала руку от горла. На шее остались красные следы пальцев.

– Я никуда не пойду, – прошептала она. – Если ты прогонишь меня, я…

Барченко поморщился.

– Дина Ивановна, сейчас не время… Вы не понимаете, что происходит… Вы совсем не понимаете…

– Тогда объясни! Ведь я все открыла… Я все рассказала. И ты мне скажи!

– Не нужно было тебе столько пить! – с досадой пробормотал Барченко. – Он напоил тебя, мерзавец!

– Никто меня не напоил! – передернулась она. – Прогонишь – пойду утоплюсь!

И боком, неловко сползла вдруг со стула и рухнула перед ним на колени.

– С ума ты сошла! – Он крепко подхватил ее под мышками, поднял и с силой посадил обратно.

Все в зале перестали есть, многие от любопытства вскочили. Одна Тамара Церетели продолжала петь, как будто ее ничего не касалось.

– Я правду тебе говорю, – Дина подняла голову и прямо в глаза ему посмотрела своими мокрыми глазами. – А что мне тогда остается?

– Пойдем! – проскрежетал он. – Вставай!

Она сверкнула какой-то дикой, восторженной улыбкой из-под готовых слез и встала с готовностью. Барченко продел ее руку под свой локоть, и, облепленные взглядами, они пошли к выходу. В дверях он пропустил ее вперед, и Дина едва не столкнулась с Шаляпиным, который в расстегнутом пальто и шелковом белом шарфе, с рассерженной миной, входил в ресторан. На бледном и толстом лице его выразилось сильное изумление.

– Как? Вы?

– Не сейчас, не сейчас, Федор Иваныч, – скороговоркой пролепетала она. – Сейчас ни секунды нет времени!

И тут же опять уцепилась за Барченко. У лифта их перехватил Мясоедов.

– Алексей Валерьяныч! – внушительно произнес он. – Вы только не делайте глупостей.

– Подите к черту! – рявкнул Барченко. – Прочь, я сказал!

– Не очень-то вы…