Я вам любви не обещаю

— И чтобы ни одна живая душа не знала, — придержав ассигнации, повторила молодая княгиня.

Сразу после полудня, Катерина засобиралась на городской рынок. Прихватив с собой плетёную корзинку, с которой обыкновенно ходила за покупками, девушка неторопливо прохаживалась между торговыми рядами и крутила головой по сторонам. Ей попадались на глаза военные, но господина полковника среди них не было.

— Ты Катериной будешь? — услышала она позади себя и, испуганно охнув, обернулась.

— Я Катерина, — зарделась девушка, рассматривая графа из-под ресниц. — Что же вы пугаете, ваше сиятельство? — осмелилась она попенять Бахметьеву.

Георгий Алексеевич усмехнулся. Строгий тон девушки никак не вязался с кокетливой улыбкой. Девица ещё больше смутилась и опустила очи долу. Незаметно опустив запечатанный конверт в корзинку, Бахметьев вложил в ладонь девушки серебряный рубль и, повернувшись, зашагал прочь, не удостоив её более ни единым взглядом.

Катя стояла как громом поражённая. «Немудрено, что барыня голову потеряла, коли такой красавец рядом, — вздохнула она с тоскою глядя во след полковнику. — Вот кабы на меня хоть разок посмотрел, как на Веру Николавну глядит», — побрела она домой, никого и ничего вокруг не замечая.

Коли не впала бы в ступор после встречи с его сиятельством, наверняка, обратила бы внимание на здоровенного детину, что провожал её от рынка до ворот усадьбы, следуя за ней словно тень.

Вера, с нетерпением ожидавшая возвращения Катерины, едва ли не выхватила письмо из рук горничной и, отослав ту нетерпеливым жестом, поспешила вскрыть запечатанный конверт. Сердце таяло, пока она читала написанные знакомым почерком строки:

«Верочка, мой дивный ангел, нет таких слов, дабы выразить на бумаге то, что переполняет ныне мою душу и сердце. Думал, разлука охладит былой пыл, но лишь одна волшебная ночь с тобой, и я снова, как мальчишка влюблён. Я в нетерпении считаю часы, да что там часы, минуты до того момента, когда вновь смогу увидеть тебя. Завтра буду у грота Дианы с двух до четырёх пополудни. Твой Ж.»

Вера прижала письмо к губам. Одинокая слезинка скатилась по щеке: «У нас нет будущего. Нет, до тех пор, пока жив Одинцов», — вздрогнула она.

Убедившись, что после встречи с его сиятельством горничная княгини Одинцовой направилась прямиком домой, детина направился в небольшой пансион на окраине Пятигорска. Провожаемый подозрительным взглядом хозяина заведения, он торопливо поднялся на второй этаж и постучал в знакомую ему дверь.

— Гришка ты? — осведомились из-за двери.

— Я, ваше благородие, — пробасил Гришка и толкнул дверь в комнату.

— Рассказывай! — с ходу бросил ему Караулов, усаживаясь в кресло.

— Мне бы горло смочить, — покосился на графин с бренди наёмник.

— Пьянь, — скривился Пётр Родионович, наливая в стакан благородный напиток и протягивая его Гришке.

— Следил я за его сиятельством, значит, — начал Гришка. — Эх, надобно было его все же ещё в Петербурге кончать, — отвлёкся он.

— Ничего толком сделать не можете, — проворчал Караулов. — Ну, что далее было?

— Бахметьев был приглашён на ужин к Одинцовым…

— Это я и без тебя уже знаю, — перебил своего прихвостня Пётр Родионович.

— Так вы выслушайте меня, — насупился Григорий.

Караулов махнул рукой, что означало — продолжай.

— Так вот опосля ужина этого, его сиятельство в усадьбу воротились через потайную калиточку в ограде, и ключ у них был. Стало быть, княгиня дала. Полюбовники они — ясное дело. Он же там почитай почти до самого утра пробыл. Только перед самым рассветом ушёл.

Караулов задумался.

— Это ещё ничего не доказывает, — отозвался он.

— А вот сегодня горничная княгини встречалась с его сиятельством на рынке, он ей конвертик передал, — закончил Гришка.

— А вот это уже другое дело, — блеснул глазами Караулов. — Коли есть письма, стало быть, есть доказательства, — рассуждал он вслух. — Осталось только поведать всему Пятигорску, сколь аморальной особой является княгиня Одинцова. А когда её супруг скоропостижно отправится на тот свет, никому в голову не придёт усомниться, что она к тому руку приложила.

Осмелев, Гришка протяну руку к графину и налил себе ещё полстакана дорогого бренди. Занятый своими размышлениями, Караулов даже не обратил на то внимание. В голове Петра Родионовича начал выстраиваться грандиозный план, удачное воплощение которого, сулило немалые прибыли.

— Перво-наперво, — продолжал он размышлять вслух, — надобно самому свести знакомства в Пятигорске. — Как там докторишку Одинцова зовут? — обратился он к Гришке.

Гришка поперхнулся бренди и отставил стакан в сторону под укоризненным взглядом Караулова.

— Куницын Алексей Андреевич, — ответил он, виновато глядя на хозяина.

— Что ж, пора и мне собственным здоровьем озаботиться, — усмехнулся Пётр Родионович.