Я вам что, Пушкин? Том 1

Навряд ли госпожа президент после сегодняшней сцены в клубе решила просто заскочить проведать подружку. Да еще время так хитро выбрано — если б мы не провели разговор по душам да Сайка не упросила помочь с компьютером, я бы щас тусовался где-нибудь на выезде из этого городишки. Границы мира бы проверял.

(постой-ка, Игорян. помнишь, в игре, еще в первом акте, когда Саёри особенно жестко взгрустнулось, протагонист ходил весь на нервах, пожаловался Монике. она ж тогда предложила сама с ней по душам побеседовать. после чего Саёри в понедельник и удавилась. что если Моника собиралась провести такой же разговор сейчас? знаю, звучит мега-херово, но ты все-таки подумай)

Я разложил столовые приборы и подвинул столик к дивану. При этом изо всех сил старался сохранить покерфейс, чтоб эмоции изнутри на поверхность не прорвались. Глаз у Моники острый, наблюдательный, она быстро просечет, что голова у меня щас не на месте.

Мне совершенно не хотелось думать о том, что эта девушка могла так поступить. Минувшим вечером (и ночью) она казалась такой уставшей, такой уязвимой, такой… ласковой. Ну не мог человек, который до слез, до рыданий и криков в подушку сожалел о том, что натворил, проворачивать хитроумные планы. Это двуличность высшего порядка.

Но и отмести такую возможность я не мог. Потому что после нашего разговора в коридоре она как по щелчку тумблера переменилась. Мою внимательную и чуткую Монику сменила надменная глава литературного клуба. Весь прогресс стерся, словно с пиратской карты памяти для плейстейшн. Мы откатились к заводским настройкам, открывай все ачивки заново.

— Знаю, что ты мяса не ешь, так что бекон выковыривай, пожалуйста. Можешь его в сторонку откладывать. Или к Саёри на тарелку, она только рада будет, — усмехнулся я.

Моника лениво поковыряла блюдо вилкой, после чего размяла рыжий желток.

— А ты?

— А я в кафе наелся до отвала, — сообщил я и тут же прикусил язык. Вот тупорылый баран! Разболтал ей лишние подробности. Сейчас этим можно только хуже наделать. У нее ревность вон аж плещется, чуть через края не перехлестывает.

— Вот как? — легкая полуулыбка тронула ее губы. Я чуть не заскрипел зубами. Сидит тут, смакует мою стряпню, вся из себя загадочная, как Джоконда, — ты осваиваешься, Гарик?

— С чем осваивается? О-о-о-о, Гару, что это ты сделал?

(СЛАВА ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ)

— Накрутил из того, что было, — скромно признался я, чуть склонив голову, — это, конечно, не молекулярная кухня, скорее атомное хрючево, но зато сделано с душой.

(и с любовью?)

Кто знает, бро. У меня крыша съедет скоро.

(тьфу ты, посмотрите на него. еще только с двумя время проводить начал, а уже хнычешь как тряпка последняя. соберись, чмо! командора-сержанта Хартмана на тебя нет! на истинный рут выйдет лишь достойный, а ты на него не тянешь пока)

— Гару в клубе осваивается, — пояснила Моника, отправляя в рот кусочек яичницы, — полагаю, можно сказать, что испытательный срок он прошел успешно.

— А ведь и пвавда! — вскричала Саёри. Реплика получилась смазанной; едва усевшись за стол, она набила рот яичницей. Хотя участвовать в разговоре это ничуть не мешало. Подумаешь, правила поведения за столом, это все выдумки для слабых духом, — Гару, ты ве пвовел в клубе ПФЕЛУЮ НЕДЕЛЮ, понимаеф?

Я кивнул. Да понимаю. Понимаю, что влип как доисторическая насекомая кракозябра в янтарь. И теперь, как в известной советской песне, никуда не спрятаться, не скрыться.

(что попишешь? молодежь! не задушишь, не убьешь)

— Конечно — заверил я, — чайку желаете? Я бы щас глотнул горяченького с удовольствием…

— Гару, и какие у тебя впечатления? — спросила Моника, — полагаю, нам с Саёри как управляющим фигурам в клубе, будет полезно услышать мнение… нового лица.

Ох, если б щас Сайки здесь не было, я бы высказал свои мысли, что называется, без купюр. Издание второе, исправленное и дополненное. Но нужно сохранять видимость цивильной беседы.

— Мне сравнивать не с чем, конечно, по таким штукам я раньше не угорал никогда, после школы сразу домой топал. Но вроде бы все здорово, девочки, я серьезно. Вы молодцы. Если честно, когда Саёри только предложила вступить, я подумал, что будет скучища лютая, и очень рад ошибиться.