Я умер, воскрес и умер вновь...

Кстати, я отправил Уизли сову. Вернее, не всем Уизли, а Джорджу. Я написал, что у меня не было возможности сказать это ему лично, но я безумно сожалею о Фреде. Близнецы были самыми запоминающимися студентами за всё время моего преподавания. И ещё я просил прощения за ухо. Честно говоря, я не ожидал получить ответ, но он пришёл уже на следующий день. Джордж говорил спасибо за соболезнования, отвечал, что за ухо не сердится, потому что шрамы украшают мужчину, и ещё написал мне пару строк о Гарри. Я не спрашивал его об этом, разумеется, но Джордж понял, что я наверняка захочу о нём узнать. Оказывается, Гарри жил у них почти месяц, а потом переехал к себе. Выглядит он плохо, но подаёт признаки жизни, хотя первую неделю вообще не ел, а просто лежал в кровати с моей рубашкой и смотрел в потолок.

Получив письмо от Джорджа, я подумал, что мне следует написать ещё кому-нибудь, пока есть время. Нужно проститься. Но потом я понял, что мне не с кем прощаться. У меня нет друзей. Альбус и так всё знает. Конечно, я бы мог написать Люциусу, но он настолько занят своими проблемами по восстановлению своей нормальной жизни, что мне не захотелось его тревожить. Мне некому сказать «прощай». Впрочем, меня это даже не очень волнует. Я составлю завещание на Гарри. О моих похоронах кто-нибудь да позаботится. Альбус, например, распорядится сделать всё, как нужно. Я ему доверяю. Хотя мне всё равно, что будет с моим телом после смерти. Всё, чего я сейчас хочу — это покончить со всем этим. Мне нужно поскорее умереть, потому что я чувствую, что начинаю сходить с ума.

***

Это была просто сказочная ночь. Чудесная ночь! Самая прекрасная за последнее время. Накануне я был в Косом переулке, просто гулял, чтобы размять ноги. И случайно зашёл в винную лавку. Я долго объяснял продавцу, что мне нужно. Я хотел чего-то крепкого, но вкусного. Чтобы суметь хотя бы на вечер забыться. Тогда-то он и предложил мне эту настойку. «Горький лист» — сербский крепкий алкоголь зелёного цвета. Название себя оправдывает. Он действительно ОЧЕНЬ горький, но и очень душистый. Я бы назвал это травяным лекарством. По крайней мере, это была первая мысль, когда я откупорил дома бутылку и сделал первый глоток.

Градус мгновенно ударил мне в голову. Я очень давно не пил. Я знал, что могу прибегнуть к помощи огневиски, чтобы было легче во время приступов, но отверг эту мысль. Хочу умирать на трезвую голову. Но я был просто счастлив, когда зелёная жидкость скользнула мне в горло.

Я выпил всю бутылку и еле дотащил своё тело до спальни. И это была первая ночь, когда я нормально спал. Мне приснился Гарри. Приснилось, что я слышу стук в дверь, иду открывать, а он стоит там на крыльце и улыбается. На улице почему-то зима, и он замёрз. Его щёки красные, и он ёжится от холода. Я пускаю его внутрь и прижимаю к себе. Я спрашиваю, зачем он пришёл, ведь я скоро умру. А он смеётся в ответ и говорит, что это всё просто шутка. Что он только что из магазина Фреда и Джорджа, и близнецы сказали ему, что это был розыгрыш, но им привезли новые леденцы, от которых кожа на час становится фиолетовой, поэтому теперь мне можно всё рассказать. Я очень внимательно слушаю этот бред, и в моём сне он что-то для меня значит. А когда Гарри умолкает, я прижимаю его к стенке и начинаю целовать и тереться о его пах своим. А он задорно хихикает и старается ухватить меня за мочку уха зубами.

Просыпаюсь я от резкой боли в левой половине туловища и начинаю плакать навзрыд, как ребёнок. Но вовсе не от разрывающей боли. А от того, что это был всего лишь сон. Чёртов сон! Я даже не спешу протянуть руку за обезболивающим — всё равно оно уже почти не помогает, не устраняет боль, а лишь слегка притупляет. Я просто лежу, захлёбываясь слезами, и жду, пока всё это кончится.

Когда боль прекращается, я почему-то очень явственно осознаю, что умру в ближайшие несколько дней. Странно, но на меня от этой мысли накатывает не умиротворение, а страшная паника. Я понимаю, что перед смертью должен ещё хоть раз увидеть Гарри. Я знаю, что это неправильно, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Я боюсь умереть, не прикоснувшись напоследок к его нежной коже, не услышав его голос, не заглянув в его зелёные глаза… Я хочу увидеть Гарри. Я должен его увидеть.

Я заставляю себя подняться с постели и призвать пергамент и перо. Я не представляю, о чём буду ему писать, но если он откажется со мной встретиться, боюсь, я не стану ждать ещё несколько дней, пока мучительная болезнь заберёт меня с собой…

Глава 5. Я надышался кислородом в последний раз