Я умер вчера

Девица вступила в перепалку с прохожими, которые, убедившись, что ничего интересного не происходит и никто не умер, стали потихоньку расползаться.

– Машина вас задела? – деловито спросил он, нащупывая пульс. Пульс был так себе, частил, и наполнение плохое.

– Да, немного, – дрожащим голосом ответила Томилина. – Я очень испугалась.

– Куда пришелся удар?

– В бедро. Как голова кружится… Я, наверное, идти не смогу.

– Ничего страшного, – успокоил он ее. – Давайте я помогу вам встать, мы дойдем вон до той скамеечки, и я сделаю вам укол. Подстимулируем сердечко, и все будет в порядке.

Он помог ей встать и повел на противоположную сторону, где действительно в тени густой листвы стояла скамейка.

– Вы правда врач? – спросила она, тяжело опираясь на его руку.

– Честное слово. Работаю на «Скорой помощи». В свободное время подрабатываю, хожу к пенсионерам укольчики делать.

Он усадил ее на скамейку и раскрыл сумку.

– Все свое, как говорится, ношу с собой. У моих пенсионеров сердце и сосуды – главная проблема. Так что все нужные вам лекарства у меня есть.

Он незаметно огляделся по сторонам и убедился, что никто не обращает на них ни малейшего внимания. Ну надо же, как все удачно сложилось! Что бы ни произошло в дальнейшем, все можно будет списать на этот инцидент с машиной. Упала, ударилась, испугалась – целый букет факторов, повлиявших на потерю ребенка.

– Рукавчик закатайте, пожалуйста, – попросил он, доставая шприц и ампулу.

Томилина расстегнула манжету на рукаве красивой синей с белым ветровки и обнажила руку. Он бросил взгляд по сторонам. Улица снова пустынна, только девица, сбившая Томилину, так и стоит возле своих красных «Жигулей», бледная вся, перепуганная, кажется, даже больше, чем сама пострадавшая.

– Может, ее в больницу отвезти? – крикнула она.

– Не надо, – громко ответил он. – У нас все в порядке. Поезжайте. Только не гоняйте больше как угорелая.

Девица поколебалась, потом села в машину и медленно тронулась. Он протер ваткой, смоченной в спирте, место укола.

– Ну вот, сейчас все будет в порядке. Вам не лучше?

– Нет, – пробормотала Томилина, вдруг сделавшись синюшно-бледной, – кажется, хуже стало.

– Ничего, ничего, сейчас… Вон как у вас веночка хорошо видна…

Он взял в руку шприц и в первый момент не понял, почему не может ввести иглу в вену. Рука стала непослушной и не могла двинуться ни вперед, ни назад. И только потом он сообразил, что какие-то люди держат его с двух сторон. Откуда-то снова появились те самые красные «Жигули». Выскочившая из машины девица тоже вихрем подлетела к ним и аккуратно вынула шприц из его сжатых пальцев. Задняя дверца «Жигулей» распахнулась, вышли двое мужчин и подошли ближе.

– Начнем, пожалуй, – скучным голосом сказал один из подошедших. – Валентина, отвези Татьяну Григорьевну домой и возвращайся сюда. Коля, съемку сделал?

– Обязательно, – отозвался один из тех, кого он не видел, потому что этот человек стоял у него за спиной и крепко держал за локоть.

– Ну и славненько. Ребятки, быстро фиксируем обстановку на месте, все шприцы и ампулы маркируем – и в управу. Гражданин, может, вы нам сразу скажете, какой препарат пытались ввести?

Он, конечно, молчал. Но в общем-то понимал, что эта мера временная и абсолютно бесполезная. Он попался. Ах ты, черт возьми! Как же так? Неужели они его заманили в ловушку?

* * *

Настя не помнила, приходилось ли ей когда-нибудь так кричать. То есть она, конечно, не кричала в полном смысле слова, но говорила на таких повышенных тонах, что сама себе удивлялась.

– Как ты мог?! Как ты посмел?! Вводить беременную женщину в комбинацию! У тебя в голове есть хоть капля разума?

Коротков ничего не мог с собой поделать. Он в глубине души признавал, что Аська права, но все равно не мог справиться с улыбкой, помимо воли растягивавшей его губы.

– Ну чего ты кричишь? – увещевал он ее как малого ребенка. – Чего ты кричишь? Во-первых, Таня сама предложила эту идею. Во-вторых, ее муж Стасов ее поддержал. В-третьих, ты же знаешь Валюшку, она машину водить научилась раньше, чем по земле ходить. К твоему сведению, она с восемнадцати лет состоит в ассоциации каскадеров и систематически снимается в кино со всякими автомобильными трюками. Для нее поставить такую сцену – плевое дело. Гарантия безопасности – двести пятьдесят процентов. Татьяне всего-то и нужно было в определенный момент тихонечко опуститься на колени, вот и все. Чего ты психуешь?

– А вдруг что-нибудь не получилось бы? Вдруг она упала бы, ударилась, испугалась? Ты об этом подумал?

– Но она же не упала и не ударилась, – возразил Коротков. – Аська, не порти мне праздник. Ты же мечтала найти хоть одного убийцу. Вот я тебе его доставил на блюдечке с упоительными розочками, а ты все недовольна. У него полная сумка всякой отравы, при помощи которой он собирался лишить Таню и Стасова их ребенка. Теперь ты можешь вцепиться ему в глотку и разматывать весь клубок до самого фонда. Ну, Ася, перестань дуться. У нас же все получилось.

– Получилось у них, – проворчала она, все еще кипя от возмущения. – Самоделкины несчастные. Бить вас некому.