Я умею прыгать через лужи. Рассказы. Легенды

Автобиографическая трилогия: «Я умею прыгать через лужи» (1955), «Это трава» (1962), «В сердце моем» (1963) — охватывает около тридцати лет: конец 1900-х — вторая половина 30-х годов. Исторический масштаб изображения судьбы человеческой и народной был с успехом применен в австралийской прозе послевоенного десятилетия — в эпопее К. С. Причард «Бурные девяностые» (1946), «Золотые мили» (1948), «Крылатые семена» (1950), дилогии Р. де Буассьера о национально-освободительном движении на Тринидаде «Жемчужина короны» (1952) и «Ром и кока-кола» (1956), в романе Дж. Уотена «Несгибаемая» (1954). Даже худшим временам холодной войны не удалось изгнать из литературы веру в то, что историческая справедливость непременно восторжествует. Эта вера присутствует и в произведении Маршалла, восстанавливающего в контексте эпохи свое детство и молодость. На этом пути у него были великие предшественники: Горький, Андерсен-Нексе, О’Кейси. Герой Маршалла — в пределах своего опыта — также открывает мир, находит свое место в нем и, пройдя школу воспитания чувств, характера, мировоззрения, делает вывод, что нельзя быть «жертвами истории» и позволять злу повторяться, — нужно избавиться от того, что унижает каждого из нас, от слепой покорности и приспособленчества, участвовать в борьбе за лучшее будущее.

По жанру «Я умею прыгать через лужи», как и другие книги трилогии, — автобиографическая повесть, и элемент вымысла не затрагивает в ней фактической основы. Вместо постепенно разворачивающейся пружины сюжета Маршалл выстраивает эпизоды, помещая в фокус моменты преодоления — они-то и составляют внутренний стержень повести. Алану, с его здоровым мальчишеским задором, чуждо сознание трагической исключительности «маленького калеки». Он дерется на палках со школьным недругом, спускается в кратер потухшего вулкана, учится плавать, ездит верхом. Откуда у него берется упорство, смелость, уверенность, что «если ты сам не сдаешься, то тебя никогда не побьют»? Ведь в нем сидит и Другой Мальчик, «слабый, всегда жалующийся, полный страха и опасений». Результаты, наверное, были бы иными, окажись подле Алана слезливые жалельщики, а не люди, помогавшие сделать шаг вперед. За плечами у отца всего несколько месяцев школы, но его таланту воспитателя могут позавидовать дипломированные педагоги. Когда с единственным сыном случилась беда, он и не подумал искать утешения в религии, покоряясь «воле божьей». Его любовь деятельна: она закаляет, учит, как можно быть причастным к тому, в чем судьбой отказано, сопереживать, приносить пользу. Опекая, он оставляет простор, идет на риск: «…ограждая его голову от ударов, мы можем разбить ему сердце».

Никогда не замечала костылей Алана мать его закадычного друга Джо. Никогда не причитали над ним странствующие сезонные рабочие, свэгмены. Никому не позволял оскорблять мальчика жалостью возчик, взявший его в дальнюю поездку, к лесорубам. Истоки душевного тепла и мужества — в народной среде, где сами условия существования всегда требовали независимости, привычки полагаться на себя и вместе с тем готовности протянуть руку помощи тому, кто в беде.

«Я умею прыгать через лужи» — возврат в светлый, несмотря на омрачившую его болезнь, мир детства. Он знает и печальные дни — например, когда в засуху гибнет от голода скот; и разумеется, огромное расстояние отделяет домики бедняков Тураллы от особняка миссис Карузерс, землевладелицы, у которой все окрестные фермеры в долгу; и кто-то рвется в Квинсленд, где, по слухам, можно недорого купить участок. Но вся глубина социальных противоречий, жестокость, грязь, пороки обнажаются в последующих частях трилогии, где в поле зрения автора Мельбурн 20-х годов и периода депрессии: дешевые номера и пансионы, конторы и фабрики, уголовники и проститутки, черствые работодатели, рабочие и бродячие безработные, уличные проповедники и журналисты.

Расставляя в повестях о детстве и юности вехи формирования личности героя, Маршалл ими же отмечает свой путь в литературу. Он начался еще в детские годы — с мечты писать приключенческие романы, не менее увлекательные, чем «Коралловый остров» Р. Баллантайна; с увлечения народными балладами, которые пелись стоя, в едином порыве; с памятного разговора с отцом, по-своему разъяснявшим смысл литературного призвания: «… Писать книгу ради денег не стоит…. Но если все бедные и обездоленные люди снимут перед тобой шапки за то, что ты написал ее, — это другое дело, это всего дороже». В трилогии, в сущности, рассказано, как закладывался фундамент творчества Маршалла, как ему открывались «вечные» истины, всякий раз требующие самостоятельного осмысления: содержанием искусства должна быть реальность человеческого бытия, то, что близко всем и неповторимо для каждого, жизнь, мысли и чувства людей, отражающиеся в сердце художника.