И эта секунда все изменила. Возможно, свет фар по-другому преломился в этой точке. Или все дело было в небольшом расстоянии, или в поднимающемся солнце. В конечном счете Штерну было все равно, почему он вдруг отчетливо узнал того, кто стоял перед ним с тонкими, растрепанными ветром волосами. Хотя он видел этого человека всего один раз в жизни.
Штерн преодолел себя, вышел из оцепенения и медленно поднялся.
«Что мне сейчас делать?»
Пот собирался под колючей шерстяной маской.
«Как подать ему знак? Так чтобы Энглер ничего не заподозрил?»
Штерн поднял руку, которая неуправляемой свинцовой гирей болталась у него на плече.
«Должен же быть какой-то выход. Ты же можешь что-то сделать».
Он хотел сорвать с себя маску и скотч, чтобы вытащить кляп, но это подозрительное движение будет означать смерть для Симона.
Рука незнакомца была уже на полпути к бедру. Штерн скорее угадал, чем увидел, как мужчина достал что-то из кармана. «Пистолет? Револьвер? Какая разница. Еще две секунды – и ты история». Штерна затошнило. Он не видел рук «мстителя», но был абсолютно уверен, что в этот момент тот целится ему в голову.
Гортанный звук – настолько тихий, что только он сам мог его услышать, – вырвался из пересохшей глотки Штерна. И прорвал наконец блокаду в его голове.
Точно! Вот оно!
Это было глупо, банально и, скорее всего, обречено на провал. Но он хотя бы попробует.
Щелк.
В семи метрах перед ним знакомый незнакомец взвел курок. Штерн все равно поднял руку, закрыл глаза и начал напевать. Шесть нот, самая простая мелодия, которую он знал. Но единственная, которая имела смысл и которую он вообще мог воспроизвести со своим мумиеподобным лицом.
– Money, Money, Money.
Штерн надеялся, что старый фанат группы «АББА» ее узнает. Молился, чтобы этот намек изобличил лживость жеста победы, который он показывал левой рукой. Что этого будет достаточно, чтобы привести в ступор мужчину, о каталку которого он споткнулся позавчера в больнице.
– Money, Money, Money.
Он промычал припев в последний раз. Потом закрыл глаза в ожидании смертельного выстрела в череп.
Когда через две секунды ничего не произошло, он робко моргнул. В него вселилась надежда, пульс ускорился, и – в состоянии эйфории от того, что его знак был понят, – Штерн открыл глаза. В этот самый момент раздался первый выстрел.
13
Энглер увидел, как Штерн дернулся, немного пошатался и тяжело упал спиной на асфальт. Еще до того, как адвокат рухнул на землю, комиссар бросился вперед и напал на стрелка со спины. Удар о землю был такой силы, что пожилой мужчина получил ушиб двух поясничных позвонков и перелом ребра. Следователь поднялся и пинком выбил оружие из руки своей рычащей жертвы. Потом перевернул старика на спину, уселся на него сверху, чтобы тот не мог двигать руками, и приставил ему пистолет ко лбу.
– Кто ты, черт возьми? – крикнул он.
– Лозенски. Меня зовут Фредерик Лозенски, – задыхался старик.
Затем он плюнул комиссару в лицо кровавой слизью. Тот вытер рукавом щеку и разжал старику челюсти. Помедлил, прежде чем всунуть ему в открытый рот пистолет.
– На кого ты работаешь?
– На Него.
– Кто это? Кто твой босс?
– Тот же, что и ваш. Господь Бог.
– Этого не может быть. – Энглер вдавил ствол в ложбинку под его подбородком. – Нас столько лет разводил какой-то набожный пенсионер.
Смех Энглера перешел в затяжной надсадный кашель.
– Ладно, у меня для тебя есть хорошая новость, – с трудом перевел он дыхание. – Твой шеф, Господь Бог, пригласил тебя сегодня на важную встречу, и я должен тебя к нему проводить. Он немного торопится, так что…
– Руки вверх.
Энглер удивленно поднял брови, повернул голову и посмотрел налево, в сторону трех пихт, из-за которых вышла женщина.
– Добро пожаловать на вечеринку, – засмеялся он, узнав Карину. – Давно пора.
Она сделала два шага в его сторону и остановилась на расстоянии десяти – двенадцати метров.
– Оставьте мужчину в покое и бросьте оружие!
– А что будет, если я этого не сделаю?
Несмотря на небольшое расстояние, Энглеру приходилось перекрикивать ветер, который после появления Карины немного усилился.
– Тогда я вас застрелю.
– Из этой штуки у вас в руке?
– Да.
Энглер засмеялся:
– Это тот пистолет, который вы вчера носили в поясной сумке?
– На что вы намекаете?
– Нажмите-ка на спусковой крючок.
– В чем дело?
Карина, которая до этого держала оружие только одной рукой, обхватила рукоятку пистолета и другой ладонью. Как будто собиралась молиться.
– Это лишь просьба! – крикнул комиссар. Старик под ним тяжело дышал. – Вам не нужно целиться в меня. Просто выстрелите в воздух.
– Зачем?
Руки Карины начали дрожать, как будто оружие с каждой секундой становилось все тяжелее.
– Чтобы убедиться, что чертова штука больше не заряжена. Или вы действительно верите, что я верну вам оружие, предварительно не опустошив магазин?
– Кто сказал вам, что я его снова не зарядила?
– Ваш испуганный взгляд, фрау Фрайтаг.
Энглер убрал свой пистолет от лица Лозенски и прицелился Карине в грудь.
– Пока, пока, – сказал он.
Карина нажала на спусковой крючок.
Щелк. Щелк. Щелк.
Четвертая неудачная попытка завершилась простуженным смехом Энглера.