Я – убийца

В следующий момент послышалась классическая музыка со второго этажа. Педофил оказался любителем оперы. Штерн узнал обрывки мелодии из «Травиаты». И впервые в жизни мечтал, чтобы Верди никогда не сочинял арии Виолетты.

— Ну ладно. — Она посмотрела на часы. — Давайте используем это время и поболтаем. Выкладывайте: чего вы хотите от нас на самом деле?

— Разве это не очевидно? — Штерн надеялся, она не заметит дрожание в его голосе.

Певица сопрано над ними запела еще динамичнее.

— Вы заказали мальчика. Я его привез.

— Глупости.

Женщина была умна. Не делала ошибки — не приближалась к нему. С такого расстояния она могла бы выпустить по нему всю обойму, а он не успел бы пробежать и половины пути от дивана, на котором сидел, до места, где она стояла. Единственное оружие, которое он все еще мог противопоставить ей, были его голос и сознание. Но и эти оба вот-вот ему откажут.

«Где, черт возьми, застрял Борхерт?»

— Вы не шпион. Вас самих разыскивает полиция. Не вращаетесь в наших кругах. И на адвоката тоже не похожи. Так почему вы откликнулись на наше объявление?

— Я могу вам все объяснить, — лгал он. На самом деле Роберт не имел ни малейшего понятия, что должен сказать или сделать, чтобы предотвратить страшное. Он снова услышал шаги над головой.

— Я слушаю.

Штерн судорожно искал правдоподобный ответ. Соображал, какой еще есть выход. Ведь у Симона наверху оставалось все меньше времени. Внешне Роберт старался оставаться спокойным. Внутренне был настроен на побег. Но из этой отчаянной ситуации не было выхода. Если он сейчас встанет, его убьют.

— Ну что? Вы вдруг язык проглотили? Это же совсем простой вопрос. Почему вы похитили ребенка из больницы и привезли его к нам?

Роберт вдруг заметил, что тяжелые шаги над головой оформились в определенный ритм. Сумасшедший танцевал! И в такт шаркающим ногам у него в голове вдруг появилась мысль. Штерн не сразу ее понял, но потом все резко прояснилось. Он мог кое-что сделать. Нечто глубоко отвратительное и извращенное, за что потом будет себя ненавидеть. Штерн кивнул, как человек, кому пришла в голову идея, и медленно поднял руку. Плавно, осторожно. Так, чтобы не спровоцировать никакой агрессивной реакции женщины.

— Что вы делаете?

— Отвечаю на ваш вопрос. Я покажу вам, зачем пришел сюда.

Женщина так высоко подняла бровь, что та показалась над оправой солнечных очков. Штерн положил правую руку себе на грудь. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Потом еще одну.

— И что это будет?

— Я могу снять пиджак?

— Если хотите.

Штерн скинул с плеч не только пиджак. Он расстегнул все оставшиеся пуговицы рубашки и через несколько секунд уже сидел на диване с голым торсом.

— И чем же все должно закончиться?

Вместо ответа, Штерн провел языком по губам. Потом сглотнул два раза. Он надеялся, что это будет выглядеть непристойно. На самом деле так он пытался подавить усиливающуюся тошноту.

— Ах, перестаньте. — Женщина снова подняла пистолет, который чуть опустила на какое-то мгновение. — Вот этому я сейчас должна поверить?

— Почему нет? Я здесь поэтому. — Штерн скинул по очереди черные кожаные туфли. Потом расстегнул ремень. — Вы же сами сказали: я не полицейский. И не шпион. Я просто возбужден. — Он вытащил ремень из брюк и бросил его женщине. — Подойдите ко мне. Убедитесь сами.

Штерн не видел ее глаз. Поэтому не знал, верна ли его теория. Но адвокатский опыт научил его: всегда существует какая-то приманка, которую можно сунуть под нос противнику, чтобы тот, как борзая, бросился в нужном направлении. Необходимо лишь найти эту приманку. У большинства людей это алчность, именно она толкает на поступки, о которых многие потом сожалеют.

— Вы ненормальный, — засмеялась женщина и потушила сигарету.

— Возможно. Но если хотите, я докажу вам, что не шучу.

Штерн снял носки и остался в одних лишь тонких костюмных брюках.

— И как же?

— Подойдите сюда. Дотроньтесь до меня.

— Нет, нет, нет. — Она не двинулась с места, но теперь целилась Штерну в пах. — Меня такое не возбуждает. Но я знаю кое-что получше.

— Что?

Штерн улыбнулся. На этот раз без притворства. Потому что она клюнула. Еще не до конца. Но он видел, как участилось ее дыхание, и слышал блаженный оттенок в голосе. Он затронул в ней какую-то неведомую струну. Вопрос лишь в том, правильную ли струну.

— Встаньте. — Женщина спиной вперед пошла к двери, все время следя за тем, чтобы расстояние между ними не сокращалось.

Он послушался. Наконец какое-то движение. Направление тоже правильное. Все лучше, чем безвольно сидеть на диване и ждать, что к голосу сопрано прибавятся крики Симона. По крайней мере, он так думал, пока женщина не сказала ему:

— Посмотрим, как вы заведетесь, когда понаблюдаете за моим мужем.

14

Карина внутренне скорчилась от паники.

Что ей сейчас делать? Ехать дальше прямо, по Кёнигсштрассе? Но как далеко, до моста Глиникер? Или повернуть направо, к воде? С тем же успехом она могла выбрать и любую улицу по левую сторону.

На пассажирском сиденье зазвонил сотовый. Он почти выскользнул из ее влажных пальцев, когда Карина попыталась его открыть.

— Борхерт? — слишком громко крикнула она.