Я – убийца

Через шаг Борхерт ступал своими белыми боксерскими ботинками в лужи, но, казалось, не замечал этого. Капли пота катились у него по вискам. Благодаря этой особенности — потеть при малейшей физической нагрузке — он получил множество разных прозвищ. Мистер Рубенс, Сумо, Потовая Железа… Борхерт знал их все, хотя никто никогда не называл его так в глаза.

— Из разговора по телефону я понял, что тебе нужна помощь, потому что один десятилетний мальчик убил мужчину, верно?

— Несколько мужчин, если быть точным. — Пока они шли по территории транспортной компании, Штерн рассказал ему безумную историю. Чем больше он говорил, тем недоверчивее становилось выражение лица бывшего подзащитного.

Наконец они остановились перед ржавым контейнером для строительного мусора, куда как раз забралась черная кошка.

— Убил? Пятнадцать лет назад, в прошлой жизни? Да ты мне мозги дуришь!

— Думаешь, я обратился бы к тебе, будь у меня выбор? — Штерн откинул волосы назад и сделал Борхерту знак следовать за ним к гаражу.

— С тех пор как я вчера обнаружил труп, Мартин Энглер занимается этим делом. Комиссар, который и в тебя тогда вцепился.

— Я помню этого говнюка.

— А он не забыл, как я сорвал ему арест.

Энглер, ведя расследование, допустил оплошность и не заглянул в медицинскую карту Борхерта. Анди с юного возраста страдал частичной эректильной дисфункцией. Выражаясь понятнее: он был практически импотент, эрекция у него наступала только после продолжительной прелюдии и в знакомой обстановке. Анди никак не мог изнасиловать девушку.

Борхерт был навеки благодарен Штерну за то, что тот добился не только оправдания, но и закрытого слушания дела. Порнопродюсер, у которого не встает, — да он стал бы настоящим посмешищем. И хотя благодаря Штерну пикантные подробности не вышли наружу, после судебного разбирательства Борхерт оставил киноиндустрию и открыл несколько успешных дискотек в Берлине и окрестностях.

— Он с превеликим удовольствием пришьет мне какое-нибудь дело.

— Я тебе, конечно, помогу, только ничего не понимаю. Почему ты позволяешь себя в это впутывать? — Борхерт пнул пустую банку из-под пива, подвернувшуюся под ноги.

— Я просто взялся за дело этого мальчика, ясно? — Штерн ушел от прямого ответа.

Он пока не хотел рассказывать Борхерту о DVD: тогда сразу стало бы понятно, почему Штерну необходим защитник. Анди — единственный из его знакомых, кто был достаточно хладнокровен, чтобы без особых разъяснений копаться для него в грязи. Правда, Штерн боялся, что бывший клиент посчитает его сумасшедшим, если узнает, по какой именно причине он решил следовать по дорожкам, которые, по собственным признаниям, проложил в прошлой жизни Симон.

«А может, я действительно рехнулся?» — подумал он. Сошел с ума. С одной стороны, есть то двухминутное видео, а с другой — все законы природы отрицают предположение, что Феликс все еще жив. Но они также исключают вероятность того, что Симон может помнить убийства, которые случились задолго до его рождения.

— Хорошо, больше никаких вопросов, ваша честь. — Борхерт поднял руки, словно Штерн наставил на него пистолет. — Но, пожалуйста, не говори мне сейчас, что мы ищем здесь еще один труп.

— Именно. Я только что был у Симона в больнице, и он назвал мне этот адрес.

Моросящий дождик утих, и Штерн наконец мог смотреть вперед, не моргая беспрестанно из-за мелких капель, попадавших в глаза. До металлических ворот гаража под номером 6 оставалось самое большее метров пятьдесят. Это была часть блока неприглядных сараев на самом берегу Шпрее, на расстоянии броска камня до воды.

— Симон говорит, что двенадцать лет назад отрубил ему ноги, иначе он не помещался в холодильник.

7

Штерн не знал, что именно ожидал увидеть, когда они открыли дверь. Может, стаю крыс, грызущих человеческую руку на каменном полу, или вибрирующий рой плодовых и навозных мух, которые черным облаком трепетали над полуоткрытым холодильником. Его внутренний взор был готов к любому предвестнику смерти, и поэтому реальная картина так сильно удручила его.

При этом он должен был испытать скорее облегчение по поводу пустого гаража. Никакой мебели. Никаких электроприборов. Никаких книг. Свет от пыльной лампочки падал только на две небольшие коробки со старой посудой и потертый офисный стул. Штерн почувствовал, как внутри его открылся какой-то клапан, через который улетучилась надежда. Он мучительно осознал, с какой невероятной силой желал найти в гараже что-то неживое, бездыханное. Чем необъяснимее становились воспоминания Симона в настоящем, тем вероятнее казалась связь между Феликсом и десятилетним мальчиком с родимым пятном на плече.

Штерн не мог поверить, что действительно составил в подсознании такое иррациональное уравнение.

— Вот и твоя ерунда по фэн-шуй, — пробурчал себе под нос Борхерт.