Ден принялся весело насвистывать что-то себе под нос и, подбросив в руках оружие, танцующей походкой подошел к трупу. Опустился рядом с телом на корточках и протяжно свистнул — обозрел дело рук своих… Медленно оглянулся на обнимавшего дочку Цербера, усмехнулся; усмешка быстро переросла в дикий хохот. Сейчас он, как ни крепился, но больше не мог сдержать выход всех накопившихся эмоций — их было слишком много, груз становился чересчур тяжелым и требовал облегчения. Не переставая хохотать, Денис вдруг с размаху ударил по стене рядом с тем местом, где покоилась голова шустрого охранника, раз, другой, третий… Не замечая того, что ладонь разбита в кровь, головорез продолжал выпускать пар — перемешивал смех и крик, полный боли, со сдавленными всхлипами. Нет, он не плакал — но откуда-то из глубины темной души раздавались эти полусмешки-полувсхлипы.
Он больше не контролировал себя — теперь уж наверняка; он не понимал, что происходит, действовал, подчиняясь внутренним горьким порывам. Сергей поднял голову и уставился на эту страшную — поистине ужасную — картину. Потом, спустя много времени, он мог воспроизвести досконально этот образ потерявшего всего себя Дениса — так точно врезался в память, въелся под кожу холодной щемящей дрожью. Кто-то, пережив суровые катаклизмы судьбы, сходит с ума, кто-то плачет и сетует на жизнь, кто-то относится с пофигизмом, а кто-то… например, Денис, долго копит в себе негатив, а затем, повинуясь секундной вспышке молний, в мгновение ока сбрасывает внешнюю невозмутимую оболочку и неистовствует до тех пор, пока не станет хоть немного легче. Ну, или пока хватит дыхания.
Сергей не мог на это смотреть — нельзя описать словами, какие чувства обуревали сейчас смотрящего. Радость от того, что любимая дочка жива, здорова и находится рядом с ним, и горечь от гибели Леры; острая жалость, смешанная с ненавистью к Денису. Гремучая смесь, которой под силу свести с ума любого, кто умеет чувствовать. Сергей, к своему несчастью, умел…
Осторожно расцепив свои объятия, смотрящий медленно приблизился к головорезу и поднял с пола его оружие — от греха, как говорится, подальше. Пистолет охранника Сергей также засунул в карман, предварительно поставив на предохранитель. Ден по-прежнему не замечал ничего и никого вокруг, и в другое время Сергей бы попробовал достучаться до него, но не сейчас…
Сейчас, в присутствии Алены, он не мог затевать разборки с головорезом. Слишком боялся того, что непредсказуемый отморозок может причинить вред его дочери. Поэтому Сергей принял единственное верное решение в данной ситуации — схватив за руку несопротивляющуюся всхлипывающую Аленку, потянул девочку следом за собой к лестнице.
Денис и без оружия представлял огромную опасность для других и даже для себя самого, но Цербер старался не думать об этом. Сейчас для него весь мир сузился до одного испуганного человечка — его дочери.
… Ден отсутствовал пару дней; никто не знал, что делал все это время спятивший головорез, от него не было никаких вестей. Объявился он в один из ничем непримечательных вечеров, за рулем неизвестной тачки — просто подъехал к своим воротам и высунул голову из окна — нарисовался перед камерами собственной персоной. Ворота тотчас начали открываться; Ден переместил ногу на педаль газа, и… В этот момент кто-то бросился к тачке. Бесформенная фигура неопознанного пола, в каких-то непонятных шмотках, едва ли не грудью шмякнулась на бампер. И хрен бы с ней, Дену сейчас было явно не до попутавших бомжей, но какая-то неведомая сила заставила головореза вновь нажать на тормоз. Фонари, окружавшие его резиденцию, тотчас вспыхнули, как один, и Денис, не веря самому себе, в этом ярком свете ясно различил знакомые черты лица.
Лерка?..
Она сползла на землю, из последних сил цепляясь одной рукой за гладкий полированный бок машины. Не заглушив мотор, Денис выскочил из тачки и, обежав ее спереди, все еще до конца не осознавая, что это — глюк или бред? — упал рядом с ней, быстро отбросил назад спутанные волосы. Сестра смотрела прямо на него.
Дениска, — пробормотала она, вдруг с силой сжав его ладонь.
Глава 19
Лера
Ну ты даешь, — покачал головой Ден, когда я рассказывала ему о своем побеге из клиники, в частности, о прыжке из окна.