Я твой монстр

Исинхай появился почти сразу, словно ждал, а может, и ждал – опасные моменты операций босс старался контролировать.

«Рукоять меча осталась в его руках», – сообщила я шефу.

Он кивнул и произнес:

«Хорошо».

Помолчал, пристально глядя на меня, и спросил:

«Как ты?»

В ответ на его вопрос захотелось расплакаться. Разреветься, как девчонке, просто навзрыд.

«Кей…» – В одном этом слове было столько боли за меня, столько сожаления, столько…

И я заставила себя сдержаться.

И, совладав с эмоциями, тихо сказала:

«Главное – он будет жить. Остальное уже не важно».

Исинхай как-то странно усмехнулся в ответ на мои слова. Это была очень горькая усмешка человека, от которого когда-то тоже отказались ради сохранения его жизни. И я вдруг понадеялась, как-то очень трусливо понадеялась, что Чи не испытывает ко мне того же, что Исинхай испытывал к Киаре МакЭдл. А впрочем… с чего бы ему испытывать ко мне столь же сильные чувства?! Не с чего. Особенно сейчас. И Исинхай знал, по какой причине Киара не с ним, а Чи… Чи уже никогда не узнает.

«Алкеста на месте, – уведомил шеф. – Отель «Имори», комната двести двадцать пять. И ты все сделала правильно, Кей, речь ведь не только об Акихиро Чи Адзауро, ты избавила весь род от кровной мести клана Синар. Ты справилась».

И шеф отключился.

А мне не хотелось. Не хотелось возвращаться туда, где все вот это сейчас было… Хотелось отсидеться в темноте своего подсознания, тихо повыть в темном углу и просто спрятаться от всего мира…

Но есть слабости, которые мы не можем себе позволить…

* * *

Я вынырнула из состояния беспамятства и ощутила, что меня несут. Несут на руках. И это был не Чи, его я узнала бы сразу по запаху, по рукам, по биению сердца, по дыханию… а это был не Чи.

И я распахнула глаза.

Меня очень почтительно нес один из охранников императора, уносил подальше от дворца Адзауро, в котором царила какая-то страшная, ощутимо страшная тишина.

– Госпожа, император приказал позаботиться о вас, – уведомил меня носитель.

И, поднеся к императорскому флайту, подождал, пока водитель откроет дверцу, чтобы со всей почтительностью сгрузить меня на сиденье. А после захлопнуть эту самую дверь, отрезая меня от резиденции Адзауро, но оставляя на растерзание тем, кого в императорском флайте быть не должно было – двум гейшам. И, судя по их взглядам, эти двое собирались меня как минимум придушить. Но это как минимум, а по факту такие особы обычно действуют в соответствии с девизом «изуродуем по максимуму», то есть волосенки повыдирать, рожу расцарапать. Идеальное решение проблемы, к слову. Ну потому что император от такого может и разозлится, но в итоге пошкалеванную рожу видеть то еще удовольствие, а значит, вернется к своим красивым кошечкам, как пить дать вернется… И они об этом знали.

– Девочки, – нервно улыбнулась я, – давайте без членовредительства.

Хотя о чем это я – на разговоры гейши настроены не были.

Я быстро активировала сейр и назвала всего одно имя:

«Полудохлый».

Далее последовала короткая схватка, в которой у них, конечно, были более длинные руки и ноги, но у меня все-таки опыт. Травмировать девчонок я не стала, вырубила обеих, а после… ну, гейши, сами напросились.

Когда Полудохлый, взломав защиту императорского флайта, открыл мне дверь с другой стороны от охраны, я как раз добавляла эпичности случившемуся – отрывала куски от халата, порезав руку, оставила следы кровоподтеков, лишилась еще парочки прядей волос… на что только не пойдешь ради дела.

В шоке от моей подставы был даже Пол, узревший масштаб всего этого, но говорить ничего не стал, просто протянул пластырь рану залепить, и мы быстро покинули резиденцию Адзауро, улетев на моем флайте.

* * *

Полет занял минут двадцать, во время которых я отчаянно материлась – слишком сильно резанула по руке, вену задела, пришлось гелликс использовать.

В названную гостиницу проникли без проблем, она состояла из отдельных домиков, а перехватить контроль над видеонаблюдением оказалось весьма просто. И когда я постучала в дверь, мне открыла моя идеальная копия.

Смерила меня мрачным взглядом и кратко охарактеризовала:

– Что б ты сдохла!

Ну, Алкеста, она такая, Алкеста.

– На хрена тебе сдалась эта челка?! – бушевала бывшая ночная бабочка, стоя в ванной и отрезая себе волосы точно так же, как у меня.

– Это Ятори, у них тут несколько специфичные стандарты красоты, – зайдя за ней в ванную и начав раздеваться, сообщила я.

– В смысле? – Алкеста уже отрезала себе челку и теперь оценивала ущерб.

– В смысле, манерные и жеманные девочки-куколки в фаворе, – снимая остатки халатов, ответила я.

Алкеста обернулась, глядя на меня с таким возмущением, словно я ее с размаху в выгребную яму зашвырнула.

– Ты издеваешься? – вопросила она. – Мне пятьдесят семь!