Я твой монстр

И еще несколько долгих минут наслаждалась объятиями Чи, его дыханием на моей коже, его присутствием рядом… Не покидало ощущение, что это в последний раз. В последний раз с ним. В последний раз вот так, когда мы на равных и я еще не его враг. В последний раз повернуться, заглянуть в темные омуты глаз мгновенно проснувшегося Адзауро и с сожалением осознать – большего мне не дано и уже никогда дано не будет.

– И хорошие пловцы тонут, да, Кей?

Не знаю, к чему это он. Как вообще можно было интерпретировать эту очередную яторийскую мудрость, но я все равно ответила:

– Да.

Просто как в омут с головой – да. Да – как клятва. Да – как признание поражения. Да – как обещание самой себе, обещание того, что, когда я впервые лягу с мужчиной, я знаю, кого представлю в своем воображении. О, дохлые дерсенги, боюсь, я всегда и с любым мужчиной буду представлять на его месте… этого.

Конкретно этого монстра.

Вот только монстру об этом знать необязательно.

Я улыбнулась подозрительно прищурившему глаза Адзауро и выскользнула из постели. Зайдя в ванную, прихватила его банный халат, а когда вновь проходила мимо все так же лежащего Чи, не глянув на него, забрала себе альбом с фотографиями.

И я хотела уйти. Просто уйти, но…

– Любовь молчаливого светлячка жарче любви трескучей цикады, – вдруг тихо сказал он, едва я взялась за ручку двери.

Как тупым ножом по сердцу!

Задохнулась на миг, а затем очень спокойно, не оборачиваясь, холодно ответила:

– Какая любовь, Чи? Ты только моя работа.

И я покинула спальню младшего господина, практически хлопнув дверью.

* * *

В моей собственной комнате меня уже поджидали. Исаку Толла, руководящая работой нескольких горничных, поклонилась мне и сообщила:

– Младшая госпожа, старший господин хочет вас вмдеть.

Как интересно!

Но кто я такая, чтобы отказываться от встречи с нанимателем?!

– Буду рада вашему сопровождению, – ответила я экономке дома Адзауро и, оставив альбом на столике, безропотно последовала за ней.

В наушнике почти сразу раздалось сообщение Слепого:

«99081» – то есть все приведены в режим боевого функционирования, и это удалось скрыть от заказчика.

Я не ответила, естественно, на такие сообщения не отвечают.

Я молча шла за исаку Толла и думала лишь об одном: а, собственно, почему после травмы, которую она получила, эта женщина все еще функционирует? Более того, если поначалу она еще шаталась при ходьбе, то сейчас какие-либо следы повреждений никак не отражались ни на ее рефлексах, ни на движениях. И я не то чтобы спец в медицине, но на размышления наталкивало.

В кабинет Адзауро-старшего исаку Толла не вошла, поклонившись мне и приоткрыв двери. Приоткрыв… Как интересно. Меня ожидает встреча с психотропными веществами? Судя по тому, что сама исаку Толла перестала дышать, догадка оказалась верна. Зря они так, конечно, но это уже не моя проблема.

Поклонившись служанке, я с видом самой скромной невесты на Ятори вошла в кабинет Адзауро и искренне порадовалась тому, что растрепанные волосы сейчас свешивались по обеим сторонам моего лица, закрывая усмешку, которую я не смогла сдержать. Скополамин! Этот придурок использовал банальный скополамин. Причем не в чистом виде, а выработанный из дурмана и белены – отчетливый привкус горечи был явным тому свидетельством. Хотя, если так отстраненно порассуждать, вполне приемлемое средство, к тому же вызывает некоторую амнезию, так что, может, он и не совсем придурок, а так, на порядок хуже, в смысле, придурок основательный и крайне подлый.

Естественно, я сделала вид, что ничего не поняла, и даже закашлялась.

– Прости, дитя, мой бронхит требует лечения травами, – своеобразно извинился – оправдал концентрацию паров в воздухе – Адзауро.

Я выпрямилась, глянула на него, без труда разглядела фильтры, которые старик заботливо засунул себе в ноздри, и… улыбнулась. Нужно же было хоть как-то оправдать ожидания властолюбивого старца.

– Присаживайся, Мари, – радушно предложил Адзауро-старший, указав на кресло перед своим столом.

И я в принципе не против кресел, но появились большие сомнения, что на это конкретное стоит садиться.

– Мм-м, – простонала я, прижимая пальцы к вискам, – что-то мне нехорошо.

И, резко сменив траекторию, прошла и практически рухнула на диван у стены. Адзауро мое своеволие явно не обрадовало, но даже он счел слишком чрезмерным заставлять уже находящуюся под дурманом девушку менять дислокацию, тем более, по его мнению, все, что должно было, на меня уже подействовало.

– Мари, – Адзауро придвинул стул к дивану, на котором я то ли полусидела, то ли полулежала, – тебе довелось пережить многое…

Я догадывалась, что он начнет издалека, но чтобы настолько издалека…

– О да, – смиренно опустила глаза.

И сильно об этом пожалела. Адзауро-старший о педикюре заботился крайне своеобразно, почему-то сочтя излишне длинные ногти на ногах достоинством, а не недостатком. И теперь когти, которые вылезали за край традиционных яторийских сандалий, острозаточенные, неаккуратно загибались книзу… Смотрелось жутко.

– Тебе нужна семья, – продолжил старик, придвигаясь ближе.