Я тебя заколебаю!

- Во-первых, моя любовь к «Айвенго» давно и прочно сгорела на костре личного опыта и суровых жизненных реалий. Мне, знаешь ли, куда больше импонирует подход к женщинам у кота Бегемота. Помнишь? – и, прикрыв глаза, я взмахнула рукой, по памяти процитировав любимую историю. – «Это водка? – слабо спросила Маргарита. Кот подпрыгнул на стуле от обиды. – Помилуйте, королева, – прохрипел он, – разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!»

- Так может у тебя с ним как раз как у Булгакова, - сощурилась Ленка. – Как там было? «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!»?

- Шутишь что ли? – я скептично фыркнула, снова покосившись на детишек. Сейчас они не сошлись во мнении, надо ли солнцу глазки рисовать. И если надо, то где? -  Всё, что меня связывает с этим «рома-а-антиком», это общий подъезд и длинная череда идиотских ситуаций. Ну и попытки залить его с моей стороны, да. Грешна, не каюсь, я в сантехники ни черта не разбиралась… До того чёрного дня. Всё остальное, исключительно ваши домыслы и фантазии, коллега!

Может быть, Ленка Строкова, наша восходящая звезда начального общего образования и молодой, энергичный тиран детских умов и прогибатель неокрепшей родительской психики и хотела что-то возразить. Вот только дети на то и дети, чтобы напоминать о себе в самый неподходящий момент. И стоило хрупкой, миниатюрной Ленке рот открыть, как с улицы раздался вопль:

- Ленванна! А Лёнька того… Матом ругается! И мелок… Мелок мой забра-а-ал!

«Ленванна» на этот вопль оголодавшего нильского крокодила только вздохнула украдкой. И отправилась наводить порядок своей твёрдой рукой до того, какмалышня начнёт решать этот конфликт радикально. Хотя стоит признать, эта смена детского оздоровительного лагеря при школе была относительно спокойна. Всего лишь три содранных коленки, два синяка на лбу и знакомство с крапивой, росшей в самом дальнем углу школьного стадиона. А вот до этого…

Хихикнула, спрыгивая с подоконника и убирая стаканы на заваленный раскрасками, игрушками и прочей ерундой учительский стол. Прошлая смена отличалась умом и сообразительностью. Умудрившись собрать на себя всё – начиная от перелома локтя, заканчивая анонимной жалобой в местное отделение Роспотребнадзора на организацию питания в пришкольной столовой.

И если кто-то скажет вам, как скучно работать в образовании, тресните ему от души томиком собрания сочинений Лермонтова Михаила Юрьевича. Вдруг мозги на место встанут и перестанут всякую ересь генерировать, а?

- Кхм… Ксения Игоревна? – осторожный, робкий вопрос распугал моё мечтательное настроение и прозвучал, как гром среди ясного неба.

Напугав меня до чёртиков и заставив пару раз напомнить себе самой, что я всё-таки учитель. И не трудового воспитания, а русского языка и литературы. Поэтому глубоко вздохнув, я одёрнула край чёрной футболки с принтом эмблемы одной из легендарных рок-групп и обернулась к двери.

Чтобы, скрестив руки на груди, вежливо, профессионально улыбнуться и поинтересоваться:

- Да. А вы?...

Стоявший на пороге мужчина средних лет тяжело, обречённо вздохнул и протолкнул в кабинет насупленного подростка лет тринадцати на вид. В драных джинсовых шортах, растянутой футболке и пыльных кедах.

- Я папа Никиты Мурашева, вы просили подойти, - попытку мелкого сбежать, суровый родитель пресёк сразу же, ухватив пацана за ворот футболки и не обращая никакого внимания на его возмущённое пыхтение. Ещё и тряхнул его, сурово поинтересовавшись. – Ну? Что надо сказать?

- Здрасьте, Ксения Игоревна-а-а, - недовольно и гнусаво протянул мой «любимый» двоечник из восьмого «бэ» класса. И, засунув руки в карманы шортов, уткнулся взглядом в пол.

Явно и неприкрыто намекая, что он вот вообще не причём. И идти он сюда не хотел. И вообще! Чё они к нему пристали-то, а?!

- И я тебя рада видеть, Мурашев, - хмыкнув, я качнула головой. Попутно пытаясь вспомнить, что хотела от его старшей версии и зачем вообще просила прийти.

Память сотрудничать отказывалась категорично. Но спустя пару минут моих душевных терзаний и повисшего многозначительного молчания, сжалилась, недвусмысленно намекнув, что речь идёт об условном переводе в девятый класс, провисшей посещаемости и почти нулевой успеваемости. А впереди государственная итоговая аттестация и…

- Так, - наконец, выдала я, хлопнув в ладоши. Мурашев-младший подпрыгнул от неожиданности и с опаской на меня покосился. Тут же вновь принявшись разглядывать свои кеды, громко и показательно шмыгая носом. – Никита, выйди, пожалуйста, в коридор. Нам с твоим папой нужно серьёзно поговорить.

- А…

- Ник, - сурово одёрнул встрепенувшегося, было, парня, отец. И кивнул головой в сторону двери. – Марш. И никуда не вляпайся.

- Тыц… - недовольно буркнул парень, и, сгорбившись, зашагал в указанном направлении. Проворчав себе под нос, пренебрежительно. – Поду-у-умаешь…