Я тебя заколебаю!

- Ай, женщина! У тебя нет ни капли сострадания к ближнему своему! – Веня аж подскочил от неожиданности, чудом не выронив наполовину сооружённый бутерброд. И попытался ретироваться в сторону, но полотенце в умелых руках превращалось в оружие массового поражения.

И этот гад получил не только по заднице, но и по спине, по бедру и…

- Злая зая, - поймав свободный конец полотенца, Араньев дёрнул его на себя. Застав меня врасплох, да так, что я, не ожидавшая такого коварства, с размаху влетела в его раскрытые объятия. И даже возмутиться не успела толком, когда меня взяли и поцеловали.

Легко так, невесомо. Под громкое и показательное «Фу-у-у-у, взлослы-ы-ые!» от мелкого. Я даже сообразить не успела, что происходит, не то, что почувствовать и проникнуться ситуацией, а меня уже того. Дезориентировали, разоружили и отодвинули в сторону, технично увеличив разделяющее нас расстояние.

Чтобы уже из коридора громогласно заявить:

- Шолохова, ты же присмотришь за этим партизаном, а? Его клятвенно обещали забрать через полтора часа, а мне надо того… Срочно по делам смотаться.

- Араньев, ты…

- Так мы договорились? – эта наглая морда высунулась из-за угла, ослепительно улыбнулась и послала мне воздушный поцелуй.

После чего оперативно скрылась, успев уйти от столкновения с пресловутым полотенцем. Только дверь и хлопнула, оставив меня один на один с запоздалым смущением и мелким сорванцом, заинтересованно ковыряющимся в сахарнице. И я честно радовалась наступившей тишине, попутно прикидывая, какой ущерб нанесен моему холодильнику и моему же психическому состоянию.

Угу, первые минуты две. Максимум три, пока сметала крошки с кухонного стола. А вот потом, услышав урчание голодного мамонта и увидев, как зеленоглазое чудо облизывает липкие от сахара пальцы, до меня дошло.

- Вот же су… - Саня заинтересованно на меня уставился, и я прикусила язык. И тихо буркнула, отбирая сахарницу у мелкого. – Сухарик ванильный! Урюк сушённый! Виноград сморщенный! Ну погоди, саланча… Я тебе устрою, битву при Бородино!

- Веня холоший, - мелкий солнечно улыбнулся, болтая ногами сидя на табуретке. Но заметив мой скептический взгляд, добавил, вздохнув. – Но дула-а-ак… А мы кушать будем?

И я снова залипла на этих ямочках, глазах, широкой улыбке и лукавых бесенятах во взгляде. Про себя искренне понадеявшись, что учить эту милоту мне не придётся. Это он сейчас уже своим очарованием завоёвывает чёрствое сердце сурового педагога, а что будет потом, лет через десять-тринадцать? Девчонки ж драться за него насмерть будут!

- Уф, - я вздрогнула, представив эти потенциальные кошачьи бои, и помотала головой. И вздохнула, взъерошив светлые волосы на макушке мелкого. – Будем, солнце. Сейчас тётя Ксюша проверит, что выжило в холодильнике после налёта этой с… Саранчи, и решим, что у нас будет на завтрак. Идёт?

- Идёт, - протянутую ему руку, Саша пожал с самым серьёзным видом. И тут же снова широко улыбнулся, вызывая у меня очередной приступ умиления.

Ну и как такому чуду отказать-то, а?

Спустя полтора часа, я по-прежнему была полна умиления, лучилась позитивом и смело несла в массы добро и свет, как и положено всякому приличному педагогу. Приготовив панкейки, я умыла ребёнка, накормила ребёнка, снова умыла ребёнка. Затем прибралась на кухне при посильной помощи мелкого. И снова умыла ребёнка, потому что это маленькое чудовище умудрилось найти в одном из шкафов открытую пачку какао-порошка и сначала попробовало его на вкус, а потом ещё и опрокинуло на себя любимого.

Так что да, спустя полтора часа и пять забегов до ванной и обратно, я всё ещё любила детей, попутно вытряхнув мелкого из комбинезона и футболки и засунув всё это в стиральную машинку. Потому что вывести с ткани пятна от ежевичного джема и черничного конфитюра бумажными полотенцами больше не представлялось возможным.

Уж точно не после одной трети банки, совершенно случайно опрокинутой одним хитрым, но слишком обаятельным террористом. Тем самым, что теперь сидел на корзинке для белья, в своей бандане и моей старой футболке, с любопытством разглядывая потёртый принт с эмблемой Звёздного флота из эпичной саги «Звёздный путь». Ещё и поинтересовался, ткнув пальцем в абстрактное изображение корабля, с выбитой по центру звездой с удлинённым лучом:

- Колаблик?

- Кораблик, - запустив стирку, я озадаченно почесала затылок, гадая, что делать дальше. И не должны ли были мелкого уже забрать?

- А он летает? – склонил голову набок малыш, продолжая разглядывать принт.

- Ещё как летает, - подхватив его на руки, я потащила своего подопечного в комнату. Где, устроившись на диване вместе с ним в обнимку, открыла ноутбук.

В конце концов, в «Star Trek» даже особо жестоких сцен нет, зато хватает стрелялок, машинок, корабликов и прочей, так любимой мальчишками ерунды. Ладно, я её тоже нежно любила, но сейчас не обо мне речь.

И да. Это не педагогично, занимать ребёнка просмотром фильма. Но не «Войну и мир» же ему читать, в самом деле? Хотя…