Я тебя вижу

– Рыться в чужих вещах – дурной тон, – говорит она, и мне приходится проглотить невольные извинения.

Цокая каблуками по кафельному полу, Мелисса пересекает кухню и забирает у меня карту. Я только теперь понимаю, что задерживала дыхание, пытаюсь выдохнуть, но в легких пусто. Мою грудь будто что-то сжимает. Я наблюдаю, как Мелисса складывает карту. Ворчит, когда сгиб заворачивается не в ту сторону. Но не торопится и совсем не паникует. Ее хладнокровие сбивает с толку, и мне приходится напоминать себе, что доказательства неопровержимы. И за сайтом, и за рекламой в «Лондон Газетт» стоит Мелисса. Это она охотилась за женщинами по всему Лондону, продавала их маршруты мужчинам, которые тоже вступали в охоту.

– Почему? – спрашиваю я.

Выдержав паузу, Мелисса произносит:

– Вам лучше присесть, – и указывает на длинный белый стол.

– Нет.

Она раздраженно вздыхает.

– Зоуи, не усложняй ситуацию еще больше. Садись.

– Ты не можешь держать нас здесь.

Мелисса смеется, отрывисто и безо всякого веселья. Она может поступать так, как пожелает. Мелисса делает несколько шагов к кухонным шкафчикам. На столешнице из черного гранита лишь кофеварка и подставка с ножами у самой плиты. Рука Мелиссы на секунду зависает над подставкой, указательный палец в тишине указывает по очереди на каждый из ножей, словно в детской считалке, а затем выбирает один – длиной около шести дюймов, с черной ручкой.

– Разве не могу? – спрашивает Мелисса.

Я медленно опускаюсь на ближайший стул. Тяну Кэти за руку, и через мгновение она тоже садится.

– Тебе это не сойдет с рук, – говорю я. – Полиция будет здесь с минуты на минуту.

– Очень в этом сомневаюсь. Судя по новостям, которыми ты так любезно делилась со мной последние несколько недель, полиция доказала свою крайнюю некомпетентность.

– Но ты сказала констеблю Свифт, где мы. Она… – Я замолкаю еще до того, как замечаю жалостливое выражение на лице Мелиссы.

Как же глупо с моей стороны. Конечно, Мелисса не звонила Келли Свифт. Осознание этого похоже на удар в живот. Опустошенная, я откидываюсь на спинку стула. Полицейские не приедут. Моя «тревожная кнопка» осталась дома, в сумочке. Никто не знает, что мы здесь.

– Ты больная, – выпаливает Кэти, – или чокнутая. Или и то и другое.

В ее голосе слышится не только гнев. Я думаю о том, сколько времени Кэти провела на этой кухне: пекла пироги, делала уроки, разговаривала с Мелиссой так, как иногда невозможно с матерью, даже если вы очень близки. Пытаюсь представить, как она должна себя чувствовать, а потом понимаю, что уже знаю. Обманутой. Использованной. Преданной.

– Ни то ни другое. Я увидела перспективный бизнес и схватилась за него. – Мелисса идет к нам, небрежно держа в руке нож, как будто ее оторвали от приготовления ужина.

– Это не бизнес! – Я так возмущена, что заикаюсь.

– Безусловно, бизнес, и очень успешный. Через две недели после создания сайта у меня уже было пятьдесят клиентов, и с каждым днем их становилось все больше. – Ее слова звучат как реклама франшизы. Будто она хвастается расширением своей сети кофеен.

Мелисса садится напротив нас.

– Они такие тупые. Пассажиры. Ты каждый день видишь их, безразличных к миру вокруг. Уткнутся в айпады, глядят в телефоны, читают газеты. Едут по одному и тому же маршруту, занимают одно и то же сиденье, стоят на одном и том же месте платформы. Каждый день.

– Они просто едут на работу, – говорю я.

– Каждый день видишь одних и тех же. Я как-то наблюдала за женщиной, которая красилась на Центральной линии. Несколько раз ее видела, и у нее всегда был один и тот же ритуал. Дождется «Холланд-парк», достанет косметичку и начнет намазывать лицо. Сначала пудра, потом тени, тушь, помада. Когда поезд притормаживает на «Марбл Арк», убирает косметичку. В тот раз, наблюдая за ней, я посмотрела в сторону и заметила мужчину, который тоже смотрел на эту женщину. И, судя по выражению глаз, не только о лице ее думал. Тогда-то мне и пришла в голову эта идея.

– Но почему я? – Не могу поверить, что мне только сейчас пришло в голову это спросить. – Зачем ты поместила на сайт меня?

– Мне нужны были женщины постарше, – пожимает плечами она. – На вкус и цвет.

– Но я же твоя подруга! – Звучит так жалко, что я тут же начинаю себя ненавидеть. Ну просто драка на школьном дворе из-за того, кому с кем играть.

Мелисса поджимает губы. Затем резко встает, подходит к двери в сад и смотрит наружу. Проходит несколько секунд, прежде чем она заговаривает:

– Никогда не видела, чтобы кто-то жаловался на жизнь столько же, сколько ты.

Я ожидала чего-то другого, какой-то ошибки, совершенной мной много лет назад. Но только не такого.

– «У меня слишком рано появились дети», – передразнивает она.

– Я никогда такого не говорила. – Я смотрю на Кэти. – Никогда не жалела, что у меня есть ты. Вы оба.

– Ты бросаешь хрестоматийного мужа – платежеспособного, веселого, внимательного к детям – и заменяешь его таким же хрестоматийным.

– Ты понятия не имеешь, каким был мой брак с Мэттом. Или на что похожи мои отношения с Саймоном, если уж на то пошло.