Я тебя съем

Мое воображение бушует. Перед внутренним взором надо мной обнаженная Алина, и ее груди сейчас как раз на уровне моего рта. Приоткрываю губы, тянусь. Извивается. Не ослабляет хватки, но и коснуться груди не разрешает, вновь играет.

– Поймаю и накажу. – Я приподнимаю голову.

Мои слова произвели нужный эффект – твердый маленький сосок оказывается на языке. Не скрываю счастливого стона, втягиваю, растираю вершину, протягиваю, придерживая зубами. Вкусно.  Сладко.

Аля тихо выдыхает мое имя. Дрожит от каждого прикосновения.

– До чего же ты отзывчивая, – произношу я и ловлю в ответ поцелуй, глубокий, жаркий.

Я чувствую запах ее возбуждения. Мне не терпится вырваться из нежного захвата, уложить Алю на спину и продолжить игру уже по своим правилам.

– Нет, – шепчет она, угадывая мои мысли. Усиливает хватку, а я улыбаюсь ее наивности: думает, что может меня удержать.

– Не буду, – обещаю я, сходя с ума от предвкушения.

Убирает руки, опускается ниже, ее пальчики ныряют под широкую резинку боксеров и тянут вниз, я приподнимаю бедра, помогая раздеть себя. И вновь затаилась.

Ну же, зайчишка, что дальше? Не касается, но улавливаю движение, а ее сердце грохочет еще громче и сбивчивей.

– Твою ж… – вырывается рычанием, когда ее язык касается ствола члена, ведет вверх, тут же скользит вниз и вновь поднимается, а я готов забыть обо всех обещаниях не шевелиться и не подсматривать. Вбирает головку в горячий рот, задерживается и начинает движения, жадные, желающие вобрать плоть полностью, с характерными влажными звуками, от которых простреливает пах и по бедрам прокатывается дрожь. – Не торопись, – предупреждаю, но Аля ускоряется. – Нет. – Хватаю ее за волосы. – Я не хочу так кончать. – Приоткрывает глаза, ее взгляд затуманен. Движения становятся медленнее и тягучее, она задерживается на головке, лаская языком, смотрит прямо мне в глаза, ловит каждую реакцию. Играет. Проводит языком, вбирает в рот, вновь проводит языком. – Алька! – громко рычу, перехватываю ее за плечи, опрокидываю на спину, крепко прижимаю своим телом. С нескрываемым удовольствием она облизывает губы и тихо постанывает. Просит. – Не нужно провоцировать, – произношу, не скрывая угрозы. Улыбается, ерзает подо мной. – Дай мне минуту. – Не слушает. Кажется, испуганный зайчишка превратился в настоящую искушенную дьяволицу. Освобождает свои ноги и обхватывает меня за талию, подается бедрами, трется о член. Нежные складки скользят по стволу, оставляя на нем терпкую влагу. Ведет в очередной раз, прикрывает глаза, ее ресницы подрагивают, губы жадно втягивают кислород, и я толкаюсь бедрами, проникаю в горячую плоть на всю длину.

– О-о-ох, – Аля выдыхает с громким гортанным стоном.

Второй толчок, и я уже знаю, что не сдержусь, оставлю свою метку, покажу и докажу остальным нелюдям, что Алина моя. Моя и только моя!

Зубы зверя впиваются в основание шеи с проникновением, которое приводит Алю к пику наслаждения. Она всхлипывает, широко распахивая глаза.

– Прости, это было необходимо, – я изливаюсь внутри горячей, пульсирующей плоти.

* * *

Я был прав: просыпаться в одной постели со своей парой – это особый вид наслаждения, доступный не каждому, и от этой мысли ценность момента возрастает в сотни раз. Хочется разбудить соседей криком: «Она моя!». «Моя», – указывать на этот факт каждому, кого встречу в течение дня, и при этом ревностно прятать Алину на спину. От навязчивых подруг, от родителей, от коллег, от взглядов случайных прохожих. От всех. Наслаждаться одному. Ежеминутно держать в объятиях теплое податливое женское тело, гладить его руками, исследовать губами, срывать сладкие поцелуи и все повторять по кругу, пока кто-то из нас не упадет от усталости.

– Зайчишка. – Алина отрывает голову от подушки, постанывая, приподнимается на локтях. – Просыпайся, ты же не хочешь опоздать на работу?

– Нет. – Она прячет лицо за всклокоченными волосами. – Кажется, я заболела. – Подтягивает одеяло к груди и спускает ноги с кровати.

– Что такое? – Я активно растираю тело после душа.

– Все тело ломит. – Крутит головой, наклоняет и шипит сквозь зубы.  – Болит, – хнычет. – При каждом движении. – Поднимается на ноги, делает шаг и охает, вскидывая на меня раскрасневшееся смущенное лицо. –  Бедра саднят. – А мои губы сами растягиваются в довольной улыбке. Да, причины Алиного недомогания – это я. Продолжаю просушивать волосы. –  Кожа полыхает огнем… – Подушечками пальцев пробегается по нижней губе. – А по подбородку словно прошлись наждачной бумагой.

– Я брился. – Отшвырнув полотенце, примирительно вскидываю ладони. – Честно.

– Плохо брился, – ворчит, отворачиваясь.

– Аль, а ты что прячешься? Думаешь, я не успел рассмотреть тебя до самой крохотной родинки? – Без раздумий преодолеваю разделяющие нас пару метров и прижимаюсь к узкой спине. Черт, как же приятно. Будто ты возвращаешься домой после невыносимо долгого путешествия.

– Мне нельзя опаздывать, – шепчет Аля.

– В душ? – интересуюсь, прикидывая в уме, успеем ли к первой паре, если я присоединюсь к зайчишке и намылю ей спинку.