Я тебя ненавижу (СИ)

- И какой повод?

- Открой.

Немного хмурится, но как послушная девочка открывает и находит внутри кулон из розового бриллианта в форме сердца с венчающим его прозрачным бриллиантом круглой огранки на короткой платиновой цепочке. Никогда раньше не выбирал подарков, обычно отдавал свою карту, позволяя купить, что вздумается, поэтому сейчас испытывал странное волнение. Алена едва касается холодной поверхности камня, поднимая на меня глаза, в которых отражается свет драгоценных камней.

- Очень красиво, но я не могу принять такой дорогой подарок.

- Жаль, тогда придется его выбросить.

Смотрит в глаза, выискивая признаки безумия и должно быть находит. Я беру украшение из коробочки, поворачиваю девчонку к себе спиной и прошу приподнять волосы, застегивая на шее кулон. Не сумев сдержаться, прохожу небритым подбородком по тыльной стороне шеи, оставляя розовый след на нежной коже, который тут же покрываю поцелуем. Она замерла, дрожа в моих руках и это была самая извращенная и сладкая мука, быть рядом с девушкой, которую хочешь больше всего на свете и не иметь возможности её взять.

- Не теряй, это моё сердце, отдаю на хранение.

- Тогда я его никому не отдам и тебе не верну. Никогда. Даже не проси.

Поворачивается ко мне лицом, обнимая за шею. Я усаживаю её на столешницу, так что наши лица оказываются на одном уровне, а она сжимает мои щеки ладонями, закрывает глаза, проводя своим маленьким носиком по моему и целует сначала едва касаясь, а затем обжигая языком мои губы и рот, исследуя, изучая, ведя за собой, а я жаждущий путник, который идет за своим проводником к оазису с пресным озером. В какой-то момент я дохожу до пика, понимая, что точка невозврата слишком близка, за ней я потеряю контроль, но не в силах остановиться.

Алена еще теснее прижимается ко мне. Нас разделяют мои брюки и её трусики, и тонкие колготки. Больше под платьем на ней ничего нет. Не знаю, делает ли это она осознанно или нет, но Алена трется о мою напряженную ширинку промежностью, доводя меня до исступления. С подросткового возраста я не кончал в штаны во время ласк в девочкой, но похоже это время сейчас ко мне вновь вернется.

Не могу останавливаться, не хочу, целую изгиб шеи, ключицы, стягиваю платье с плеч, слыша треск ткани, чтобы вобрать в рот острый напряженный сосок. Алена немного откидывается назад, упирается руками за своей спиной, еще больше открываясь мне, продолжая со всеми своими гимнастическими способностями скользить мокрыми трусиками по члену под слоем одежды. Провожу языком по ореоле, немного дуя и сжимая сосок зубами, доставляя ей легкую боль, но она лишь откидывает голову в судорожном вздохе и её тело пронзают конвульсии, надеюсь первого оргазма с мужчиной. Ноги дрожат, еще сильнее сжимая мой торс, продлевая агонию движением вверх и вниз, и я кончаю от петтинга острее чем от последнего секса с женщиной.

Мы замираем тяжело дыша, взмокшие и липкие, и девушка, осознав произошедшее только что, зарывается лицом мне в шею, лишь бы не смотреть в глаза. Я провожу ладонями по её спине, успокаивая, понимая, что гормоны на почве воздержания играют с нами в интересные игры. Я готов повторять их ежедневно, лишь бы иметь возможность касаться её, слышать возбужденное дыхание, изучать языком вкус её тела во всех местах и там, под трусиками, больше всего. Думая об этом мой рот наполняется слюной, чувствую себя голодным зверем, нашедшим свою самку и желающий отметить её своим семенем. И эти мысли пугают меня до чертиков.

Глава 15

Алена

Мое сердце рвалось в зал еще и потому что я знала - скоро придет новый тренер. Я всегда прислушивалась к словам Таисии Андреевны, и когда она сказала, что не потянет мою подготовку к олимпийским играм, значит так и было. Но если быть совсем честной, мне казалось, что после случившегося с Кириллом, тренер чувствовала такую острую вину передо мной, что ей стало сложно меня тренировать, а мне – ей довериться, как раньше, на все сто.

Мне требовалась новая программа на предстоящие чемпионаты, я должна была доказать, что меня не выбило из строя, а именно так будет думать спортивное сообщество, зная, насколько тяжелую для гимнаста травму я получила, после которой мало кто мог вернуться в спорт, а еще меньше было тех, кто был способен завоевать олимпийское золото.

Дата приезда Данилевского все еще оставалась не известна. Знала, что последние годы он успешно тренировал американских гимнастов, но, как говорят, заскучал по Родине и ему надоело приносить пользу чужой стране. Возможно, он просто успел достаточно заработать денег и решил сделать что-то для души. Хотя то, что я о нем знала, ставило под сомнение существование у него души.

Долгие годы в России не было гимнасток, которые могли бы побороться за Олимпийское золото с мощными американками, чьи бицепсы вызывали вопросы о том, что они для этого принимают и чем питаются, или с тонкими японками, которые выглядели так будто не вступили еще в фазу полового созревания, больше похожие на десятилеток в свои шестнадцать.