Я тебя ненавижу

- На этой неделе или в этой жизни, у тебя что планируется постриг в монахини? – спросил я, делая нам кофе.

- Очень смешно, - съязвила малявка, кроша бумажную салфетку. - Мне нельзя до Олимпиады заниматься сексом, это может подстегнуть выброс гормонов и тогда у меня начнутся проблемы с телом. Я не могу так рисковать.

Угораздило же меня влюбиться в девчонку, которой нельзя трахаться. Карма сука.

Где-то уже слышал подобное, но думал, это что-то из ряда фантастики. Надо будет почитать на эту тему, звучит как бред, но не удивлюсь, если его вбивают гимнасткам в головы, чтобы они не отвлекались от спорта.

- Сколько времени осталось до игр?

- Почти десять месяцев.

- Хорошо.

Она тут же поднимает глаза, не веря собственным ушам.

- Ты готов воздерживаться десять месяцев?

И я не верю, что могу согласиться на подобное, мало представляя, как выживу. Десять месяцев без секса, мать вашу, я же свихнусь!

- Да, но после меня должны будут причислить к лику святых, - морщусь, чувствуя уже боль в паху, внутренности даже от одной мысли об отказе от секса сводит в узел.

Алена бросает несчастные остатки салфетки, подходит ко мне и проверяет температуру приложив ладонь к моему лбу.

- Просто хочу проверить, что ты здоров, - веселится, засранка, - и может быть ты напишешь мне об этом расписку, что-то вроде: я, Клим Самгин, находясь в здравом уме и твердой памяти, обязуюсь воздержаться на десять месяцев от секса по собственной инициативе. За смерть от воздержания прошу винить Алену Комар.

Притягиваю к себе, с деланно-серьезным видом смотрю в голубые глаза, пока медленно провожу ладонью по спине, спускаясь к маленькой попке, которую начинаю поглаживать, теснее прижимая к собственному паху. Сжимаю упругую задницу, наклоняясь к шее, касаясь губами нежной кожи за ушком, чувствуя, как дрожь проходит по всему её телу, а с губ срывается рваный вздох, а потом отпускаю и подхожу к холодильнику, рассматривая его пустоты.

- Просто знай, что ты в любой момент можешь попросить меня снять напряжение, знаешь, секс отлично расслабляет мышцы, - слышу собственный хриплый голос, если Алена сейчас опустит взгляд на мою ширинку, то поймет, насколько мне хреново. - Надо бы еды купить.

Она стоит и смотрит на меня огромными глазищами, готов биться об заклад, сейчас принявшими тёмно-бирюзовый оттенок, на щеках пылает румянец, делая её невероятно красивой, так что мне стоит огромных усилий держаться на расстоянии.

- Ты играешь в грязные игры! – хватает попавшее под горячую руку полотенце и кидает в меня, ловлю его прежде, чем оно ударится об мое лицо и ухмыляюсь.

- Не хочу страдать в одиночестве, - подмигиваю ей.

Закрываю холодильник.

- Поехали, возьмем твои вещи, ты остаешься здесь, пока твоя бабушка не вернется, купим еды и что-то от простуды.

Алена долго злится, дуется, но к моему удивлению соглашается, должно быть ей чертовски не хочется ночевать в доме одной, да и я не смог бы спать нормально, думая о том, что она там.

Стоим вместе в прихожей, одеваемся, вдруг девушка дергает меня за рукав, понуждая подойти ближе и показывает на наши отражения в большом зеркале:

- Как ты думаешь, что о нас сейчас прохожие подумают?

Оба в синяках, у нее разбитая губа, у меня щека.

Кладу по-хозяйски руку ей на плечо, притягивая к себе. Она маленькая кнопка, и я дядя Степа Великан, но мне нравится, как мы вместе смотримся.

- Если бы синяки были только у тебя, то думали бы, что я распускаю руки, если только у меня – то, не сочти это сексизмом, что я подрался с кем-то напившись, ну а так как мы украшены оба, то будут думать, что у нас просто слишком дикий секс.

Повела плечом убирая мою руку и фыркнула.

- Или мне просто этот «дикий» секс не понравился.

Шлепнул её по попке, подталкивая к выходу.

- Готов прямо сейчас доказать обратное.

- Как только Олимпийские игры закончатся, дам тебе шанс обелить репутацию в глазах общественности.

В доме бабушки она сменила содержимое рюкзака, переоделась и как пионер-отличник с ранцем за спиной встала передо мной, пока я докуривал очередную сигарету. Ближайшие месяцы курить я точно не брошу. Вот так, не любил двадцать один год – трахался сколько хотел, стоило влюбиться и пришлось, мать вашу, начать блюсти целибат.

Мы приехали в самый большой в городе гипермаркет, и я наблюдал, как Алена бродит между прилавков, рассматривая состав продуктов. Последнее время она ела все меньше и меньше, будто практиковала аскезу не только в сексе, но и в еде, потому что была очень худенькой.

- Мне практически ничего из этого нельзя, - грустно посмотрела в заполненную до краев тележку с едой.

- Так возьми то, что тебе можно.

- То, что мне можно, не очень хочется, - кисло пояснила девушка, - тренер сказала, что нужно есть больше белка, а на мясо я уже смотреть не могу.

Взяли все что подходило под понятие высокобелковой пищи и направились к кассе. Стоя в очереди Алена с интересом рассматривала товары, там были в основном шоколадки, презервативы, батарейки и жвачка.

- Что-то еще будете брать, молодые люди? – поинтересовалась кассирша похожая на ожившую мумию, пробив все наши покупки.