Я тебе не верю

А глаза… эти чертовы глаза смотрели так, что сердце сжалось от боли. Тогда, в школе он смотрел не так как сейчас, это не злость, это звериная ярость во взгляде. С каждым его вздохом он увеличивался в размерах, как Кай тогда в коридоре. Ужас охватил меня, не давая возможности сделать хоть что-то. Даже спросить «почему?». Что не так? Ты же хотел поцеловать, почему сейчас… в ярости из-за меня?

— Кто он? — Прорычал зло.

Резкий удар совсем недалеко от меня заставил вздрогнуть и упасть на колени, резко крикнув от страха. Домофон, который вырвали из двери упал грудой метала на землю. Боковая дверца открылась, заливая нас светом коридора. Вены проступали по его телу, с каждым вздохом делая его больше и страшнее.

— Не… убивай. — Сжалась, с ужасом смотря на того, кого еще недавно хотела поцеловать, кем болею столько лет.

Не реально, все это не реально! Не может быть, просто не может…

— Даша…

Не хочу слышать этот голос, не хочу! Сжалась на земле, прикрыв грудь и живот руками. Кого?! Кого я к черту защищала?! Ну почему я?! Ну почему в последнее время ТАКОЕ происходит со мной?! Он присел возле меня на карточки, и горячие руки убрали волосы с лица. Он вздрогнул под моим взглядом, полным ужаса.

Нормальный, абсолютно нормальный Юра, даже глаза не светятся. Но страх не уходит, как и вопрос за что? Его брови нахмурились, глаза выражали удивление. Теперь во всю видно мое изуродованное лицо.

— Даш, ты волчица? — Спросил он после долгой паузы.

Даже не подумал извиниться, за то, что напугал, за то, что обидел…

Волк, настоящий волк! Они все такие, звери мать вашу! Сколько их вообще, и почему только мне везет на их количество? Почему именно ко мне они липнут как к губке?!

— Вот значит, как… — облизала пересохшие губы и резко толкнула волка от себя. — ДА КАК ВЫ МЕНЯ ЗА*****!!! КОБЕЛИ ХРЕНОВЫ!

Мой ор заставил дрожать воздух и очень удивил Юрку, потому и он свалился на землю. Он даже не попытался подняться, в шоке смотря на меня снизу вверх.

— Я НЕ СУКА, МАТЬ ВАШУ! НЕ ВАША СУКА! — схватила его за ворот куртки и встряхнула. — Я НЕ ТАКАЯ КАК ВЫ, НЕ ТАКАЯ!

На глазах злые слезы, сижу на парне, сжимая ворот его рубашки, поскольку ворот куртки я уже успела разорвать. Злость, можно сказать ярость ушла, сменившись не соизмеренным отчаянием.

— Ну почему и ты? — сжала губы на мгновение, что бы они не дрожали. Руки сами схватили его за голову, с нежностью касаясь кудряшек. — Ну почему ты не нормальный?

Он подался вперед, наши губы почти встретились. В серых глазах желание, безумное неудержимое, желанное.

— Из-за запаха, да? — Спросила с иронией.

Глаза Юрки вдруг широко открылись, и сердце больно сжалось. Больше не могу! Выгнула спину и завыла, со всей болью, злостью и отчаяньем. Когда в легких закончился воздух, обессилено опустила голову. Ночная тишина взорвалась воем, не моим.

— Что за? — Удивился Юрка, он вдруг легко встал (я все еще сидела у него на груди), поставил меня на ноги.

Ноги еле держали от нервного перенапряжения, руки дрожали. В голове все билась одна единственная мысль: «Сдохните волки, сдохните!»

— Не выходи из дома, я вернусь — поговорим. — Быстро бросил Юрка, смотря куда-то в небо.

А потом пока я ничего не сделала — поцеловал. Быстро, страстно, порывисто. И ушел, растворился в темноте, как будто и не было.

Сбылась мечта идиотки — первый поцелуй с Говерлой. Ну и чего не радуемся? Чего не танцуем от счастья? Чего паршиво так? Потому что не по любви, или по симпатии? Из-за запаха, да? Дашу Петрову могут любить и хотеть только из-за запаха! Как же мне надоели эти волки, как же хорошо было жить, пока они не появились в моей жизни, а теперь куда не приеду — их там тьма. Осталось мало, вымирают… как же! Для меня их популяция не кажется такой уж малой, вот, даже Юрка…

Пошла домой, почти не чувствуя своего тела. Опомнилась только у двери квартиры, знаю, что разбужу маму, но придется. Позвонила, раз, два. Зажала кнопку звонка и через какое-то время дверь открылась. На пороге стояла не мама, Эмма в мамином халате.

— Где мама? — Удивленно спросила. Что эта женщина делает в нашей квартире, ночью, в вещах мамы?!

— Явилась ночью, зараза мелкая! — зашипела женщина. — Проваливай в притон, из которого вылезла!

— Где мама?! Что вы здесь делаете?! — Она заступила дверь, не давая зайти в квартиру, так что я прокричала. — Мама? Папа?!

— Не ори! — крикнула Эмма и толкнула меня в грудь, как раз туда, где перелом. Боль сложила пополам, я взвыла, зовя маму.

— Твоя мамка в психушке, где ей и давно место! — Кровожадно улыбаясь, объявила женщина.

Что-то внутри оборвалось, вспоминая как плохо было маме в том жутком месте. Боль сдавила грудь куда сильнее, чем, когда причиной был Юра.

— Но папа обещал, что мама больше никогда… — Растерянно прошептала, смотря на довольную Эмму.

А потом позвала папу, закричала. Женщина тут же ударила меня по лицу.

— Нету его, в командировке он и ты проваливай отсюда! — Она попыталась закрыть дверь, но я не дала.

— Это мой дом! Я здесь выросла и здесь прописана, а вы никто!!! — Закричала я, не сдерживая злость.