Я так тебя ждала

Гордая слишком. Слишком обижена своим женихом.

Он просто сломал ее и растоптал, выбрав первую любовь. Теперь Лада уверена, что ей снова предпочли другую, бывшую возлюбленную.

Но это не так!

Только как я докажу, что не виновен?

Меня просто казнили без суда и следствия…

Стелла, что же ты с нами всеми сделала?

ЛАДА

— Спасибо, пап, — сказала я, когда он вернулся в гостиную.

Я слушала их разговор за стенкой, но не поверила ни единому слову.

Зачем он ходит сюда и так хочет оправдаться? Я же ему дала зеленый свет, отпустила. Он может теперь быть со Стеллой без каких-либо угрызений совести. Дочка Старкова души не чает в Стелле, пусть будут счастливы.

Что ему от меня надо-то? Хочет душу свою очистить?

Так не за счет меня! Мне его просьбы о прощении ни к чему.

Я не держу зла и камня за пазухой.

Сама, дура, виновата.

Нечего было доверять первому встречному и верить в сказки…

Сказка имеет обыкновение заканчиваться, оставляя лишь раны на сердце и слезы от несбывшихся иллюзий…

— Да не за что… — вздохнул папа. — Как же ты мучаешься, бедная…

Он обнял меня и поцеловал в макушку.

— Ничего, пап, — тихо плакала я. — Мы все переживем. Нам не впервой…

На эмоциях я не удержалась и все рассказала маме с папой.

не впутать их все равно бы не вышло — я знала, что Костя будет искать меня тут, я ведь сама дала ему адрес. Да только бесполезно это — мое доверие уже все равно не вернуть. Непонятно, сколько еще он будет ходить сюда и надоедать моим родителям, у которых и так сердце кровью обливается за меня…

— Пап, я все-таки к Линде поеду, — сказала я, вытирая слезы.

— Решилась?

— Да. Тяжко мне здесь. После всего… Да и Костя не перестанет ходить сюда, когда поймет, что я не уехала.

— Я все понимаю, — грустно вздохнул отец. — Ты уверена, что тебе так будет лучше?

— Да. С Линдой мне точно будет веселее в другом городе. Сменю обстановку. Найду там работу. Не хочу замыкаться в себе как после Ромы…

Я плакала несколько часов после того как вернулась домой.

А потом такая злость взяла.

На всех мужчин мира.

И я поклялась сама себе, что не позволю себе снова развалиться по кускам как из-за Романа. Не дам себя уничтожить и растоптать!

Я не буду плакать о нем. Я не буду страдать.

Да, мне больно сейчас.

Очень больно.

Так больно, что я порой не слышу, что вокруг творится.

Но я уже знаю, что это временно. Надо просто перетерпеть.

Боль уйдет. Солнце снова засияет для меня. Оно для всех светит одинаково.

Нужно просто потерпеть…

Я подошла к окну и отодвинул шторку в кухне.

Костя долго стоял у двери, потом сидел на лавочке у крыльца нашего дома и не уходил.

Какое-то странное поведение для того, кого отпустили к любимой.

Но додумать эту мысль мне сил уже не хватило…

* * *

— Так, паспорт тут, билет тут… — проверяла я еще раз сумки перед самым выходом. Такси уже ждало меня за дверью, чтобы отвезти меня на вокзал, где я сяду в поезд и уеду в город, в котором училась Линда.

— Ты только звони, как доедешь, хорошо? — причитала мама и нервно заламывала руки.

Родители переживали за мой отъезд гораздо сильнее, чем я. У меня нервов переживать больше не осталось. Всю ночь я не сомкнула глаз, все пыталась себя убедить, что вовсе не тоскую о нем и не плачу. Получалось плохо… Потому лицо мое с утра было бледным и опухшим от слез, что, конечно, не укрылось от родителей.

— Конечно, сразу позвоню, как доберусь, — улыбнулась я и обняла своих маму и папу. Как хорошо, что у меня есть такая любящая семья! Без них я бы точно не справилась со своей бедой.

Первые дни я буду жить в гостинице и искать себе квартиру в аренду. Буду искать работу. Все будет хорошо…

— Ну, я поехала, — сказала я им и взяла в руки сумки. — Счастливо оставаться! Я позвоню.

Я вышла за дверь и твердым шагом направилась к такси.

Когда уезжаешь, главное, не оборачиваться…

45

СТАРКОВ

— На, хоть кофе выпей.

Шон поставил возле меня бумажный стаканчик с ароматным напитком, который я просто обожал в обычные дни, но уже почти неделю был равнодушен ко всему, даже к любимому кофе.

— Угу, — отозвался я, просматривая очередную папку.

— Ты сегодня хоть обедал?

— Нет.

— И вчера нет.

— И вчера нет.

— Ты себя угробить решил? — спросил Шон, внимательно вглядываясь в меня. — Думаешь, сбежать от себя в работу получится?

Я действительно все эти дни заваливал себя работой. Да, чтобы ни о чем не думать.

Чтобы не думать о ней. И у меня получалось на время отключаться. Но только на время.

— Что еще мне остается… — пробурчал я, но кофе все-таки принял.

Ни чувства голода, ни усталости особенно я не ощущал. Одна только сплошная боль и тоска. Лада так легко поверила Стелле, так запросто меня казнила после слов, что доверяет мне, что смириться с этим никак не выходило. В душе прочно осело чувство, что меня предали.

Я хотел поговорить с ней, даже если бы она топала ногами, кричала, даже била меня, я бы все равно заставил ее меня выслушать, но… Я не знал, где ее искать и куда за ней бежать. Знал бы — побежал. Но некуда…

— Вечером опять туда?

— Да.