Я так хочу

Выпустив шасси, «Птичка» мягко приземлились в восьми милях восточнее Нью-Йорка в аэропорту Ла-Гуардия.

Ледяной ветер отрывал ноги от железных ступенек. Лина цеплялась в поручень, осторожно спускаясь по трапу в промозглое утро. Как быстро Калифорния размягчила, заставив забыть, что такое настоящий холод!

Оставив мужчин разбираться с багажом, Лина прыгнула в заведённый микроавтобус. Зябко кутаясь в пальтишко, распахнула саквояж. Пыталась отыскать хотя бы пару тёплых носков. Неужели и правда думала, что главное захватить кредитки, а все остальное купит? Черт!

Автомобиль снизил скорость, запетлял по улицам. Лина стукнулась виском об стекло и разлепила сонные глаза. Переехав шлагбаум, «Мерседес» обогнул сторожку с охраной и хаотично разбросанные одноэтажные постройки. Остановился перед павильоном. Лина огляделась и подавила вздох – металлическая громада не походила на гостиницу.

Стренжерсы забросили на плечи пожитки и по очереди исчезли в сером здании. Лина измученно поплелась следом. Двигая деревянными ногами по узкому коридору, она видела впереди только крепкую спину Берри. Когда уже казалось, он никогда не остановится, притормозил и толкнул неприметную дверь.

Три женщины одновременно обернулись. Они сидели на канцелярском столе, курили, болтая ногами в цветных угах. На границе света, отбрасываемого люминесцентной лампой, гудела тепловая пушка, подле неё грелись двое мужчин. Они поздоровались с Хигсом и скрылись с ним под покров темноты. Лучи фонариков замелькали в глубине помещения полного сквозняков.

Мечтая о сне и горячем душе, Лина опустилась на свободный стул. Тим снял курточку, набросил ей на плечи. Окутало тёплом с запахом мятных конфет. Она с трудом раздвинула губы:

– А ты?

– А мне жарко, – отмахнулся Стюарт и обнял громилу в золотой кепке, круглых черных очках и меховом пальто, который появился на пороге:

– Ноа, старина!

Берри обернулся, стукнул костяшками в кулак темнокожего мужчины. Рука опустилась на шиншилловое плечо и увела в сторону. Он поднёс к глазам режиссёра крупные часы, что-то негромко произнёс.

– Что?! График съёмок не изменить ей богу! – здоровяк сорвался на фальцет. – Я не перекрою сценарий за пять минут! Кит, пожалей меня, садист! При всей моей любви к латексу и плёткам – это невозможно! – мужчина вскинул ладони верх.

Берри хлопнул его по плечу:

– Можешь Шварц. И сделаешь.

Полные губы по-детски изогнулись. Ноа поискал в окруживших лицах понимание. Вздохнул и ткнул в женщин смартфоном. Звякнули браслеты, кисть очертила нетерпеливый круг, телефон впечатался в ухо:

– Приступаем! Когда-когда?! Немедленно, кретины недоделанные! – гаркнул Щварц, срывая с глаз очки.

Потушив сигареты, девушки попрыгали со стола. Визажисты подхватили чемоданы с косметикой. Обтянутые джинсами бёдра костюмерши вывели десяток бесконечностей, толкая стойку с одеждой. Последними в маленькую гримёрную набились Стренжерсы.

Лина подтянула колени к подбородку. Она вздрагивала всякий раз, когда входная дверь открывалась-закрывалась, впуская новых людей. Клацнули рубильники – миг слабого жужжания – павильон размером с футбольный стадион залил яркий свет. Глаза ослепил зелёный экран позади небольшой сцены с микрофонными стойками, барабанной установкой и синтезатором. Хигс и два электрика сидя на корточках между усилителями и мониторами, возились с проводами, а дальше зрение играло шутку...

Лина попала в фильм с ковбоями. Оказалась в начале пыльной улицы с приземистыми деревянными домами, выгоревшими под солнцем, кривыми вывесками салунов и дешёвых гостиниц со стойлами для лошадей. Масштабные, детально выполненные декорации, с разрезом полицейских участков, церквушек и домов с внутренним убранством, простирались далеко вперёд вымершим городом.

Съёмочная бригада рассредоточилась по залу, переговаривалась в рации, перекрикивалась в рупоры. Художник-постановщик – мужчина с рыжей бородой – чёркал в планшете, подгонял рабочих, которые возили взад-вперёд строительную лестницу по улицам дикого запада; техники выставляли свет, устанавливали квадратные прожекторы на штативах; операторы двигали камеры, сверяли точки обзора; режиссёр нетерпеливо заглядывал в видео глазок. Вертлявая толстушка заставила столы термосами с кофе, банками энергетиков, пакетами соков, минеральной водой и подносами сандвичей.

– Где моя диетическая кока? – ревел Ноа.

Девушка сунула в лапу режиссёра бутылку, плюхнулась на табурет. Длинные розовые ногти впились в глянцевый журнал. Пряча в рукаве зевок, Лина медленно глотала плохой кофе из одноразового стаканчика. Опустив налитые свинцом веки, прислонила голову к стене. Отрывистые команды, протяжный металлический лязг, стук молотка, топот ног и шуршание бумаги слились в непрерывный гул; где-то звонили телефоны…