Я так хочу

Не вынимая руки из карманов, Кит уставился в стакан. На всех приёмах и банкетах он пил. Много пил, не меньше чем вся компания. А потом ходил блевать. Ненавидел это занятие и брезговал алкоголем с тех пор, как вечеринки стали работой. Но сейчас он готов отравиться. По-настоящему, с похмельем, с тяготами мутного рассудка. Среди бутафорного дерьма, в котором погряз по уши, он заслужил один бронебойный патрон. Пусть разорвёт его.

Решил и одним махом осушил стакан, толкнул по столу к бармену. Тот поймал и наполнил снова.

Потягивая виски уже степеннее, Кит из укрытия озирал прилизанную тусовку. Тесный пиджак давил в плечах. Ссутулиться, что ли, позволив ткани, разойтись? Чёртовы ремесленники, даже не удосужились узнать его размер...

– Там девица, – кивнул бармен в сторону лестницы, – смотрит на вас как на розового единорога.

– Как она тебе?

– По десятибалльной? На семь или восемь. Знает себе цену, льстит, конечно, но не слишком. Видел её по телеку, ведёт какую-то аналитическую херню.

– Брось монетку.

Бармен подкинул четвертак:

– Орёл или решка?

– Орёл.

– Она ваша, сэр.

– Налей ещё.

Взяв очередную порцию пойла, Кит скосил глаза. Над кромкой стакана появились "представительские" ноги. Он удовлетворённо икнул.

– Привет, глазастик, – мяукнула дива в облаке красного сияния и умеренно приторных духов.

– Падай, – похлопал Кит по соседнему стулу. – Эй, хранитель душ, плесни ей тоже.

– Ух ты, как я удачно сбежала! Уже боялась, что умру от скуки! Ты очень мил...

Кит обернулся и положил ладонь на открытый рот. Поднёс к размалёванным глазам кисть с часами, постучал пальцем в циферблат?

– Любишь Ролекс? Твои, если онемеешь до обеда.

Часть 2 Глава 4

Набат в макушку хамски вырвал из сна. Кит попытался не замечать боль, отгородился подушкой от света, который радостной дурью бил в распахнутое окно. Промычал ругательства и ткнул локтем соседа. Мышцы коснулись чужой плоти и рефлекторно напряглись.

Кит разлепил веки. Светло-русые пряди на другой половине кровати перемешались с синими простынями. Протянув руку, он обхватил круглое плечо, потряс. Сквозь путаницу волос на него взглянул большой серо-голубой глаз.

– Очухалась…

Он распластал по узкой спине пятерню, шумно выдохнул. По ногам разлилось щекочущее тепло. Собрав девушку с одеялом в охапку, уютно притянул под бок, погружаясь в прерванный похмельный сон. Под мышкой завозились. Гибкое тело выгнулось под руками, вскарабкалось на грудь.

– Ммм... привет, красавчик!

Отъезжая затылком в изголовье, Кит дважды мигнул. Взял в руку подбородок с ямочкой, покрутил, осматривая незнакомое лицо.

– Ты кто?

– О, мы не обменялись визитками?! Какое упущение! Этого не случилось бы, разреши голубоглазый изверг использовать рот по прямому назначению. Но я не в претензии, заметь. Иногда молчать и правда, полезно. Это была... феерическая, немая ночь!

Влажные губы прижимались и прижимались к шее. Кит вскинул руки, отрывая от горла лохматую пиявку:

– Да, ну. Я бы запомнил.

Не вникая, какого рода, физиологическое напряжение организм требует сбросить, сместил барышню под живот. Сунул макушкой под простыни. Она что-то промычала, но не возражала, азартно принимая правила игры.

Над полом слегка поднимались занавески. Кит повернулся лицом к потоку свежего воздуха. Птичий ор на все лады обрывал уши. Какой дебил оставил окно в сад открытым? Наверное, тот же, что подписался под восьмью концертами.

Восемь...

Кики лопнет от натуги. Втиснуть ещё восемь выступлений в забитый под завязку график? Он представил её лицо, усмехнулся. Мысль выдавать ежедневно по концерту натянула улыбку шире.

Сможет? Должен. Не забыть бы, вышвырнуть старика Сэма перед отъездом, обойдутся в дороге без инфарктов, вот уж кому давно пора на пенсию. И ещё надо выспаться, сообщить остальным.

Кит взял телефон. Что сегодня, суббота? Испортить парням уик-энд? Он полистал пропущенные звонки, набрал сообщение, стер. Ладно, пусть балдеют. Ничего не случится, если узнают в понедельник.

Разрядка наступила столь неожиданно, что в первую секунду Кит не сообразил, что произошло. В голове скучились кузнецы у наковальни и сотрясали ударами черепок – бум-бум! Он вспомнил щедрого бармена и выругался. Из-под одеяла появилась лицо в веснушках.

– Слазь, милая, мне надо отлить. Выйду из сортира, тебя здесь не будет, лады?

У девушки округлились глаза и рот. Она рывком поднялась. Голое тело вспыхнуло в лучах дневного света, источая ярость осязаемую и острую, как запах секса в подростковой комнате. Она подобрала с пола одежду, перекинула платье через плечо, подцепила пальцем бретельки босоножек. На пороге обернулась:

– Сволочь, ты Берри! Позвони как-нибудь. Номер на тумбочке.

Она позвенела в воздухе кистью с часами Ролекс и, как была голой, вышла в коридор.

Кит спихнул с кровати свалявшиеся простыни. Зарылся физиономией в подушку, решил ещё спать. Где-то над темечком затарахтел телефон. Несколько секунд Кит уговаривал себя забить, потом чертыхнулся и нашёл пальцами мобильный.