Я.Т.Л.

Развернулась и пошла к машине. Если не придёт, значит, я сама сяду за руль и поеду. Ключи остались в замке зажигания. Я уже взялась за ручку, когда он толкнул меня, повернув к себе лицом. Корвин выдохнул мне в рот дым от сигареты, которой уже не было в его руках. Он сделал глоток вина и вскинул брови. Тогда я решила ответить тем единственным способом, который он поймёт и сможет принять, больше не сомневаясь в том, что было. Приоткрыла губы понимая, что это тот самый разговор, которого он ждал. Вот только не слова теперь в приоритете, а действия. Язык наших тел.

Когда его губы сомкнулись на моих, я осознала Корвин не проглотил вино. Он целовал меня и делился терпким сладковатым вкусом со мной. С его языка вино перетекало на мой и это было дико чувственно. Наша встреча не могла быть более запутанной и невероятно натянутой. Она должна была быть именно такой, и теперь я понимала это.

Адриана. День рождение

2016 год, мне семнадцать лет

Как только я спустилась, услышала весёлое: «С днём рождения, доченька!». Я позволила маме обнять меня. Поцеловать в щеку. Объятия папы были крепкими, и я утонула в аромате его мятного одеколона. Тот, которым он пользовался с самого детства. Вот почему я так зависима была от запахов. Любила утыкаться носом в шею отца и вдыхать аромат мяты. Мне казался он чем-то красивым. Домашним. Безопасным. Вот почему Корвин всегда имел для меня собственный аромат, который вызывал в моём теле дрожь. И я не знала, насколько она опасна.

– Спасибо, – улыбнулась.

– Семнадцать лет, – отстранившись и внимательно посмотрев на меня сказал папа. Вокруг его глаз собрались морщинки. Он часто щурился. А сейчас смотрел на меня как-то по-новому. – Не думал, что время так быстротечно.

Он протянул коробочку Tiffany & Co и открыл её. Там на бархатной подложке лежало нечто совершенно неотразимое. Закрытая подвеска в виде переплетающихся колец из жёлтого золота. Едва касаясь провела пальцем по хрупкой красоте. Я никогда не любила все те девчачьи штучки: платья, украшения, косметику. У меня в друзьях боксёр и пловец. Я ездила с Корвином на мотоцикле, лазила по деревьям, ходила в тёмный лес, где стоял заброшенный дом. Зачем мне платья?

Папа достал подвеску и застегнул на моей шее.

– Очень красиво и изысканно, – приложив руки к груди, шепнула мама.

В её глазах блеск слёз. На моих губах улыбка. Это тяжело, ведь они только сейчас, похоже, осознали, что их дочь выросла. Ещё не считалась совершеннолетней, но уже не маленькая принцесса. Я обняла их в благодарность за подарок.

– Как насчёт семейного ужина в шесть? – Вскинув брови, спросила мама.

Я замялась, не желая обидеть их. Но не хотела встретить свой день рождения в компании взрослых. Этот день принадлежал только мне и моё самое сокровенное желание – Корвин. Его поздравление в виде французского поцелуя самый желанный подарок.

– Мы не задержим тебя надолго, – увидев мои колебания, заметила мама.

– Хорошо, – с трудом выдавила. – Согласна на час.

Они переглянулись как-то странно, но я только отмахнулась и направилась к двери.

– В комнате тебя ждёт ещё один подарок. Надень его на ужин, – крикнул вслед папа.

Покачав головой, схватила скейт, закрепила рюкзак впереди, чтобы не слезал с плеч, и поехала. В выходной ребята появлялись только к вечеру, но я знала, Корвин сегодня свободен. Весь день прождала его звонка. Сообщения. Потом долго сидела на пирсе у озера и гипнотизировала телефон. Даже несколько раз набирала его номер, но тут же скидывала. И когда раздавался очередной входящий, я вздрагивала, но не имя Корвина там высвечивалось. Все кроме него.

– С днём рождения, – пропел из динамика голос Иниго. – Сегодня я принесу тебе самый вкусный торт.

– Свечку не забудь. Я желание хочу загадать.

– Конечно, – мягко согласился Иниго. – Желание самое главное в праздничном торте. Тебе семнадцать свечей поставить, чтобы помучилась?

Я прикусила губу. Сорвала травинку и закинула в рот. Вода рябила перед глазами в душе что-то неприятно скребло, но я не могла злиться, когда говорила с Иниго. Нотки веселья, которые проскальзывали в его тоне, как волны накатывали на меня, смывая одну негативную эмоцию за другой.

– Как решишь, Иниго, – ответила, наконец. – Мне всё подойдёт.

Он слышал лёгкую грусть в моём тоне, но никак не прокомментировал. Понимал слишком многое. Знал, как я привязана к каждому из них, поэтому мы не говорили о нём.

– Тогда до вечера, Адриана, – чуть хрипловато, выдохнул он. – С днём рождения.

А после надрывные гудки.