Я связал себе жизнь…

– Да?.. А много ли сидельцев, в ваших, так называемых пионерских "чалках", прости Господи мою душу грешную, вышли по звонку с инвалидностью, с наспех отрезанными, обыкновенной пилой обмороженными конечностями, с окончательно подорванным здоровьем? Много?

– Ну в зонах всегда присутствовало членовредительство. Инвалиду в зоне легче существовать, там тебе и белая пайка с сливочным маслом, и молоко, и дополнительная посылка от родственников.

– Да чтобы я так припеваючи отбарабанила свою десятку! Аминь! Господи, дай мне силы все это забыть! Знаешь, дело не в хорошей жратве, хотя в сталинских лагерях, она имела очень большое значение, но только в среде тебе подобных уголовников, воров, бандитов и сученных. Они знали за что сидели, а мы нет! Значительно хуже отсидеть весь свой немалый срок и выйти законченным шизофреником, с серьёзно нарушенной психикой, полностью разочаровавшись в справедливости, и целиком без остатка, навсегда, похоронив веру в закон и отсутствие защиты от лжи и унижения. Ты это видел, по моему настороженному поведению, по обилию оружия в этом доме, лучше скорая смерть, чем испытать этот ужас ещё раз. Это тебе знакомо?

– Ну, такие случаи были, но их было очень мало.

– То-то же…пацан, штаны мне твои по колено, уймись и слушай дальше.

– Я не хочу перечислять сейчас всех тех, кто пострадал от этих репрессий, но список огромен, в нем академики с мировым именем, профессора, преподаватели. Я назову только несколько имён, но список можно продолжать до бесконечности: Болдырев, кристаллограф, минералог, доктор наук, профессор, член Французского и Всесоюзного минералогических обществ, Григорьев геолог, профессор, академик АН СССР, директор ИГН АН СССР, Котульский, доктор наук, профессор, член Геолкома и Сибгеолкома, исследователь полиметаллических, золоторудных, медно-никелевых и других месторождений СССР. И много-много других выдающихся имён. После поголовной реабилитации в 1955 году, геолог, вдруг, превратился в культовую романтическую фигуру. После смерти Сталина, представители нашей профессии все чаще стали появляться на публике, раньше это было невозможно, начали снимать о нас фильмы, слагать песни и писать книги о том, как представители нашей героической профессии борются с непредсказуемой природой и преодолевают нечеловеческие трудности. Помнишь в середине шестидесятых из всех углов звучало: «Держись геолог, крепись геолог, ты ветра и солнца брат!» Эти трудности и тебя ждут, мой юный друг. Держись! Готов ли ты на ежедневный подвиг покорителей дремучей тайги, безлесой тундры, или к встрече с опасными непроходимыми горами, с бурлящими на порогах реками, с убийственно ледяной водой?

– На здоровье пока не жалуюсь! Справлюсь!

– Сила есть, ума не надо: – сказал носорог, и… ринулся в лобовую на поезд – твоё богатырское здоровье тебе там не сильно поможет. Непроходимая тайга, крутые сопки, холод, глубокие реки с ледяной водой, алчное непуганое зверьё, все это тебя будет ждать в этих суровых местах. Чикоконский хребет, Чикойский речной бассейн, на востоке Южно-Даурский, Дарасунский, Могочинский эти рудные районы, до сих пор, собирают свою смертельную жатву – обглоданные кости геологов встречаются там повсеместно.

– Я думаю, что справлюсь.

– И вот ещё, что, не смей туда отправляться один, тебе нужна команда надёжных людей, специальное снаряжение, гидрокостюмы, оружие, деньги и продовольствие.

– Тётя Шура, у меня принцип, работать только в одиночку.

– Слушай ты, малолетка безмозглый, ты отправляешься не на очередной воровской подлом, ты оправляешься в новое и опасное для тебя мероприятие, где взаимная выручка и надёжность ценится больше всего. Один ты сгинешь на реке в первые же десять километров пути. Один ты на этой сумасшедшей реке не выгребешь ни на какой лодке. И, как результат, не будет никого рядом, кому придётся сообщать твоей безутешном матери о твоей бестолковой кончине, Ты понял меня, сосунок?

И уже совсем по уркагански закончила, – ты в натуре упоротый ханурик, забодай меня комар! Нужны, как минимум, три человека с хорошей физической подготовкой. И не бери курящих, в тайге дым табака разносится на многие сотни метров. Это настораживает и людей, и зверье.

– Надёжных корешей я найду, а вот со специальным снаряжением будет проблема.

– С этим я тебе помогу, эх, скинуть бы мне лет двадцать пять, я бы сама с вами отправилась.

– Я думаю, что мы тоже не лыком шиты.