Я Страд

Позже я привел прическу в порядок.

- Сюда, пожалуйста, - пробормотал я, прошмыгнув мимо нее.

Мы направились к склепу Лео. Цемент стал тверже скалы и я тщательно ощупал его поверхность, чтобы проверить, не осталось ли в ней отверстий. Их не было, к счастью. Каменщик потрудился на славу. С восхищением проведя рукой по гладкому камню, я прижался к нему ухом.

Да... началось.

От Ловины не ускользнула перемена в моем лице.

- Что такое?

- Подойдите, - пригласил я. - Послушайте.

Она поставила фонарь на пол и тоже приложилась ухом к цементу. Ее слух не мог сравниться с моим, но скоро звуки изнутри дошли и до нее и ею овладели страх и изумление одновременно. Она выпрямилась и посмотрела на меня.

- Что вы сделали?

- Исполнил желания моего лорда Страда и ваши тоже, леди. Лео Дилисния только что проснулся, чтобы понести заслуженное наказание.

- Он жив?

Я мрачно взглянул на нее.

- Нет. Но он и не мертв.

Она перекрестилась. Сила ее веру ударила меня, как порыв ветра, но я внутренне сосредоточился и удержался на ногах.

- Скажите мне, что...

Я поднял руку.

- Просто слушайте.

Она прислонилась к камню, на сей раз уже неохотно. Слабый шорох, который я уловил несколько мгновений назад, превратился в более громкое постукивание и отчаянные крики. Я представлял себе, как он тщетно колотил кулаками по цементу, бросался грудью на потолок, упирался ногами в один конец и пихал руками другой. Неважно, что он теперь обладал силой неживых, - ему не сдвинуть камень. Неважно, что он мог обратиться в дым, - ему не найти ни одной трещины, ни одной крохотной дырочки, чтобы убежать от меня. Неважно, что у него скоро кончится запас воздуха, - ему не надо дышать.

Неважно, неважно...

Он вдруг затих. Размышлял, наверное. Если он изучил магию, - а по тому,

как ловко он заловил меня в свою ловушку, я знал, что он был с ней знаком - он наверняка сейчас анализировал полученные знания. Он оценит свои слабые и сильные стороны, но теория не всегда предполагает практику. Он почувствует силу своего измененного тела, а также ярость, текущую по его жилам, и вместе с ней дикую радость своего черного возрождения, но прежде всего он почувствует затмевающее все остальное, раздирающее ему глотку, слепое безумие неутолимого голода.

- Страд? - позвал он и голос прозвучал как-то отдаленно из-за камня.

Я ничего не сказал.

- Ты здесь. Я знаю, что ты здесь. Я знаю, что ты слышишь меня.

- Это он. Это его голос, - прошипела Ловина.

Я кивнул, подумав, что мне надо заставить ее забыть все, раз она услыхала мое имя.

- Страд, ты должен выпустить меня на волю, - тихо канючил Лео. - Ты меня сотворил, ты должен освободить меня.

На этот раз я засмеялся.

- Да ну?

- Да, да. Я твой раб. Тебе это известно. Я могу делать только то, что ты мне прикажешь. Ты мой хозяин.

- Ты говорил, что если бы у тебя были мои способности, ты бы нашел им достойное применение.

- Я был не прав. Прости меня, хозяин. Я был невежда. Я бы ребенком, глупым ребенком. Я изменился, я все понял. Позволь мне служить тебе. У тебя никогда не будет более преданного слуги.

- Надеешься снова сыграть на моей самоуверенности, Лео?

- Не-е-е-е-е-ет! - завыл он, теряя самообладание. Это был действительно ужасный вопль, страшнее тех предсмертных криков, которые я слыхал на поле боя, и одного его было достаточно, чтобы растопить железное сердце и пробудить в нем жалость. Ловина поежилась и посмотрела на меня. Вокруг ее глаз выступили белые пятна.

- Вы хотели, чтобы он страдал, леди. Услышав его крики, вспомните плач вашей матери, ваших сестер, ваших...

Ее рука дернулась, чтобы остановить меня.

- Прекрасно. Не говорите больше ни слова. Это то, чего я хотела, и боги вознаградили меня с вашей помощью.

- Освободи меня! - визжал Лео.

Ловина вздрогнула, но не сдвинулась с места.

- Пожалуйста, повелитель! Я буду служить вам, буду выполнять любые ваши прихоти!

- Тогда слушай мое пожелание, Лео. Живи, сколько можешь, а потом будь проклят.

Временное затишье, затем опять стук, когда он начал бить ладонями по

стенам. Он уже ничего не просил, а только кричал. Его злость давно переросла обычное человеческое чувство. Неважно. Если бы он мог прорваться наружу, он бы уже был далеко.

- Он умрет? - прошептала Ловина.

- В конце концов да.

- Волшебство не даст ему умереть в таком месте?

- Нет.

Движением, похожим на мое, она ощупала цемент. Фонарь отбросил изображение ее фигуры на стену в виде причудливой тени, под углом уходящей во мрак. Лео опять замолчал.

- Там внутри очень темно, - сказал я, прекрасно зная, что он слушает меня.