Я – сталкер. Синдром героя

Я откатился в сторону, а Хорёк встретил лысого ударом ноги в живот. Секундой позже туда же вонзился мой нож, вспарывая ткань и плоть.

Когда Инк, Грызун и Фрегат прибежали на звуки борьбы, всё было кончено. Два покойника в чёрных балахонах лежали на снегу возле беседки.

– Сектанты, – тут же определил Инквизитор. – Кто их резал?

Я поднял дрожащую руку с ножом, с которого ещё стекала кровь.

– Молодец, парень, сориентировался, – похвалил лидер «леших». – А ты, Хорёк, теряешь форму. Раньше бы обоих уработал ещё на расстоянии.

– Расслабился, – пожал плечами следопыт, – я просто увидел на снегу следы, женские, и завис на пару секунд, размышляя, глюки у меня или нет, а потом один из этих, – он указал на мертвецов, – сверху спрыгнул.

– Глючит, – хохотнул Фрегат, – откуда тут бабе взяться? У тебя это самое, спермотоксикоз, наверное, – и захохотал вновь.

Хорёк не отвечал, глядя на залитый кровью, истоптанный снег:

– Вот же следы. Тридцать восьмой размер, не больше…

Потом включил фонарь и направил его голубоватый луч в утробу беседки. Мы ахнули от неожиданности.

Девушка в лёгком камуфляже, с растрёпанными, прилипшими к щекам и лбу белокурыми волосами, сидела, забившись в дальний угол беседки.

– Ты кто такая? – первым шагнул в её сторону Фрегат.

Девушка мелко тряслась, всхлипывала, а когда увидела, что сталкер приближается к ней, и вовсе сжалась в комок и заскулила.

– Эй, девочка, мы тебе не причиним никакого вреда, – примирительно выставив перед собой открытые ладони, проговорил Инк. – Мужики, отойдите, видите же, она в шоке. Уберите оружие…

Он аккуратно подошел к беседке, положил руки ладонями вверх на перила и внимательно посмотрел на девушку:

– Я – Инквизитор. Слышала про меня?

– Ну да, бля, а он её не напугает, – Фрегат шмыгнул носом. – Я, говорит, Инквизитор…

– Слы… Слышала.

– Вот и хорошо… Эти ребята со мной. Сектанты мертвы, мы тебя вытащим отсюда. Хорошо?

Девушка вновь кивнула.

– Иди к нам, – Инк поманил незнакомку к себе. – Как тебя зовут?

– Вика, – она всхлипнула. – Но в Зоне меня называли Белкой.

Заметив, что на его призыв выйти из беседки новая знакомая не реагирует, сталкер сам шагнул к ней.

– В корпусе чисто, – послышался в наушнике голос Монгола, – что у вас?

– У нас тут двое дохлых секунов, – отозвался за всех Фрегат в своей злой, ироничной манере, – и девка какая-то.

Инк тем временем подошел к девушке почти вплотную, протянул ей руку:

– Всё закончилось, мы тебе поможем… Идём с нами.

И она, немного помешкав, вложила свою узкую, холодную ладонь в его изрытую мозолями ручищу.

Часом позже, сидя в здании садика с кружкой горячего чая, Вика рассказала, как её и двух молодых сталкеров поймали сектанты, как посадили всех троих в какой-то подвал. Там они просидели без еды и воды больше суток. А потом один из сектантов сказал, что девчонка не нужна и её стоит убить, но не в лагере, чтобы не осквернять землю, а дальше, в лесу. Двое в балахонах подхватили испуганную пленницу и повели.

– Куда они тебя вели? – спросил Инк.

– Уби… – девушка всхлипнула вновь, – уби-вать…

Начали расспрашивать о том, какие здания находятся на территории складов, и благодарная, отходящая от испуга девушка рассказывала. Об одноэтажной казарме, об огромном, похожем на ангар здании, где сектанты жгли огромные ритуальные костры, о небольшом одноэтажном пристрое к ангару, где и находился подвал с её собратьями по несчастью, пленниками.

– Сколько там сектантов?

– Человек двадцать, – пожала плечами Вика.

Мы переглянулись. Двадцать – это много. Двадцать – это слишком много для того, чтобы надеяться изничтожить их столь малой группой.

– Двадцать – это много, – озвучил общую мысль Монгол, – давайте немного отдохнём, а потом будем решать, что делать дальше.

– Идти вперёд, – оскалился Фрегат, – нам что двое сектантов, что двадцать, всё одно.

– Тебе, дурачку, может быть, – парировал Монгол. – Нужно хорошенько подумать, прежде чем принимать решение. Всё, отдыхаем! Караульным будет Спам, его сменит Хорёк, потом я.

Глава 4

Зона вновь собрала нас вместе, совсем как минувшей осенью, на Болотах. Тогда мы сидели на кухне в доме Болотника – злые, напружиненные, готовые вцепиться друг другу в горло. Но за два месяца изменилось многое. Прежние соперники и враги объединились ради общей цели.

Я стоял на крыше кирпичной двухэтажки – основного корпуса заброшенного детского садика. Когда-то сюда привозили своих детишек жители посёлка с позитивным названием Радостный. Теперь вокруг на два десятка километров – Зона, а подросшие детишки ходят в школу другого посёлка Радостного, возведённого за пределами Зоны после катастрофы. Если называть отпрысков именами умерших родственников считается плохой приметой, то называть новообретённый дом именем почившего посёлка – в порядке вещей.