Я сплю среди бабочек

Я с радостью посижу здесь с тобой. Не уверена, что смогу сама найти дорогу до остановки… У вас здесь настоящий лабиринт.

У тебя нет машины?

Нет.

Тогда тебе по-любому придется дождаться Юлиана. Снимай куртку и, — он глядит на мои поджатые от холода ноги, — мокрые носки, я сейчас принесу тебе сухие. Включи чайник! Он справа от холодильника.

Голос Алекса раздается уже откуда-то издалека, и я не решаюсь воспротивиться его поиску сухих носок для меня. Ноги действительно жутко замерзли; я слезаю со стула и топаю искать чайник — кухня реально большая, наверное, примерно с половину нашей с дедушкой квартиры. Но я быстро справляюсь со своим заданием, наполнив чайник водой из-под крана…

Вот и твои носки, думаю, подойдут, — это Алекс быстро вкатывается в комнату и протягивает мне пару красных рождественских носок. Я нерешительно буру их у него… — Они чистые, можешь не сомневаться! — добавляет он следом, по-своему расценив мою робость. — Я ношу их только в ночь Рождества, чтобы Санта заценил мое старание, — следует хитрое подмигивание, — и не обделил меня подарком.

Я невольно поддаюсь его шутливому тону:

И о чем же таком особенном ты просишь Санту, что готов подкупать его носками с рождественскими оленями? — усмехаюсь я.

Прошу его подарить мне две ноги и пару крыльев, о большем и не мечтаю!

О! — выдавливаю я с очередной смущенной гримасой (вот не дура ли эта девчонка?!) и чтобы скрыть это, добавляю: — Ну, про ноги я, допустим, понимаю, но зачем тебе крылья?!

Крылья — это свобода, даже большая, чем ноги, вот почему, — отзывается на это Алекс. — А теперь переодевай носки и будем пить чай. Он ловко ставит на стол два стакана и тарелку с печеньем.

Сам пек сегодня. Хочешь попробовать?

Конечно, я люблю печенье.

А брата моего тоже любишь? — следует неожиданный вопрос.

Отвечать я само собой не спешу, как можно вот так просто предлагать печенье, а потом задавать такие неловкие вопросы… Вот если бы он спросил, люблю ли я шоколадное печенье или предпочитаю печенье с корицей, то я смогла бы ответить сразу и без обиняков, но спрашивать о моих чувствах… которые он и так легко прочитывает по моему лицу, это уж совсем ни в какие ворота не лезет.

Очередная жертва его коварных чар, — констатирует парень, ставя на стол молочницу. — Жаль только, он предпочитает пустоголовых блондинок… Ты ведь знаешь об этом, правда?

Знаю, — мямлю я сконфуженно, засовывая в рот шоколадное лакомство. Жаль, горькую истину не заесть никакими сладостями… — Очень вкусно, — искренне произношу я, поскольку печенье, действительно, необычайно вкусное, да и сменить тему не помешало бы. — У тебя прямо талант! Я вот вообще не умею ничего готовить.

Когда сидишь целыми днями дома, надо себя чем-то занимать.

Мы ненадолго замокаем, заполняя неловкую тишину звуками пережевываемого нашими челюстями печенья.

Как с тобой это случилось? C ногами, — наконец решаюсь поинтересоваться я. — Если тебе неприятно об этом говорить, то…

Да нет, ничего такого, — отзывается Алекс обыденно. — Неудачно упал с велосипеда… Уже два года прошло.

О, — тяну я с сочувствием, — мне очень жаль. — Мне, действительно, жаль. Алекс кажется чудесным парнем и явно не заслживает такого.

Ты не виновата. Так просто вышло… — на какую-то долю секунды он становится тихим и серьезным, но потом снова расплывается в широкой улыбке: — Ты пей, пей чай, иначе не отогреешься! Давай я лучше расскажу тебе кое-что поинтереснее моих недействующих ног: историю любви, хочешь?

Все девушки любят истории про любовь, — улыбаюсь я парню, глотая обжигающий чай. — Главное, чтобы концовка была счастливой.

Ну это уж как посмотреть, Шарлотта Мейсер, я эту историю люблю, может, и тебе она понравится.

Можешь звать меня Лоттой, если хочешь.

Алекс согласно кивает, мол, почему бы и нет, так даже лучше.

Итак, Лотта-Шарлотта, — начинает он неторопливо, — жили-были парень-выпускник и его молодая учительница математики…

О, звучит многообещающе! — хмыкаю я, не удержавшись от вздернутых вверх бровей.

Поверь, так оно и есть, — кажется мой собеседник начал этот свой рассказ не просто так и он как будто бы предвкушает то впечатление, что он должен произвести на меня. Что ж, теперь мне действительно становится любопытно… — И вот однажды они посмотрели друг на друга и между ними словно искра пробежала. Знаешь, как такое бывает?

Я утвердительно киваю головой, мол, продолжай, дело бывалое.

Он был симпатичным, молодым, мечтательным и одиноким, она — красивой, молодой, мечтательной и… одинокой. Сама понимаешь, сначала она противилась этому взаимному притяжению, избегала любых встреч и совместных бесед, но сердцу, как известно, не прикажешь… и вот уже эти двое тайно встречаются на ее квартире, считая себя самыми счастливыми людьми в мире.

Это конец истории? — интересуюсь я, наблюдая за тем, как Алекс неторопливо жует свое печенье.

Не совсем. Потом об их связи узнали, и молодую учительницу уволили с работы… Ее юный возлюбленный закончил школу…

И напрочь забыл о своем былом чувстве? — не удерживаюсь я от шпильки.